Тихушник и Fantomas - Александр Бабин Страница 3

‒ Юрий Николаевич, ох вы и не любите нас, чекистов! А зря! Не было бы структуры ФСБ, натовские базы стояли бы у стен Кремля. Со всех сторон стволы их пушек направлены на Россию! Война на Украине не закончилась, наши товарищи в окопах бьют врага! А мы, сотрудники органов правопорядка, с холодной головой, горячим сердцем и с чистыми руками обязаны добросовестно исполнять свою работу!— высказал знаменитую фразу партийного деятеля Феликса Дзержинского, основателя ВЧК.

Генерал снова снял фуражку и, вытирая пот с лица, произнес:

‒ Господа офицеры, вы не на шоу у Соловьева, оставьте политику до лучших времён, ‒ назвав известного журналиста телевидения. ‒Олег Юрьевич, вечером доложите, что наработали по делу, а я тем временем доеду до жены покойного. Даже не знаю, какие подобрать слова, странно, она мне ещё не позвонила. Настораживает её молчание. Сейчас для неё все люди виноватые в смерти мужа, а мы, органы, в этом списке в первых рядах…

Семёнов, открыв входную дверь своей квартиры, раскинув в стороны руки, шутливо поприветствовал гостья:

‒ Ба-а! Сам смотрящий пожаловал! Ночной губернатор и без охраны! Борис, какими судьбами?! Заходи побыстрее, а то в дом напустишь покемонов! В прошлый твой приход два дня их ловил! ‒назвав популярную у молодежи игру на смартфоне.

Титов молча, зашёл в квартиру, снял обувь, прошёл в ванную комнату. Помыв руки, войдя в зал не увидев хозяина, он в это время прошёл на кухню, громко произнёс:

‒ Александр, слышишь? Не стал ждать твоего приглашения пойти помыть руки, ты ведь чистюля, все равно заставишь. Пандемия закончилась, а ты продолжаешь ловить покемонов! Не обиделся?!— не дождавшись ответа. ‒Разговор мне с чего-то надо было начинать, ты ведь не сказал ни «здрасьте», ни «до свидания»! Базар к тебе есть серьёзный, ‒ садясь в кресло. ‒Наверно уже слышал новость, сегодня утречком в городском парке прокурора замочили!— говоря радостным голосом. ‒Две пули получил: одну за здравие, вторую за упокой! Жаль бродягу, двадцатью пятью годками не отделается, государственного человека кончил, до конца жизни проведёт за решеткой, ‒ говоря об убийце с сожалением.

Семёнов, насыпая в турку кофе, ответил:

‒ Ты так радуешься смерти прокурора, будто на земле наступила райская жизнь. Я сегодня ночевал на даче, домой приехал с петухами, телефон оставил в машине и не знаю, что в мире произошло. Он, наверно, от звонков взорвался. У нас, оперов, как? Если замочат авторитетного человека, сразу за трубу и делимся информацией! Опер ‒ это болезнь на всю жизнь, так утверждает медицина. У вас, жуликов, такая же канитель. Вот ты уже с утра меня пасёшь, делаю вывод, к твоей воровской заднице кто-то на цыпочках подбирается. Догадываюсь, кто они ‒ ФСБ с Юрой Ермаковым, ты у них ходишь в «любимчиках»! Между вами, видать, пробежала чёрная кошка, никак вас мировая не берёт! ‒сказал, держа в руках две чашки с кофе, протянул одну гостю.— Угощайся. Если не врёшь про прокурора, то у тебя, как смотрящего, начинается весёлая жизнь с песнями и плясками! Будь я на твоём месте, на время уехал бы из города, куда-нибудь подальше. Опять же, от чекистов не убежишь, везде найдут! Ты не Толя Чубайс, не из питерской банды, у тебя «нема́» золотого запасу! ‒упомянув российского политика, сбежавшего с большими деньгами за границу.

Титов, взяв кружку, натянуто улыбнулся:

‒ Умеешь ты человека успокоить! Мне сейчас не до шуток. Помнишь, я тебе выдал «пионерскую тайну», что хожу под крышей ФСБ. Так вот слушай! Обложили они меня, как волка, красными флажками! А тут ещё не вовремя прокурор отдал Богу душу! Из своей долгой воровской жизни скажу, воры на такую лабуду не подписываются, надо быть на всю голову отмороженным, чтобы поднять руку на прокурора. Не скрою, моей братве приходилось пакостить ментам, пустить в дом «красного петуха», машину подпалить на праздник «День милиции». Интуиция подсказывает, прокурора замочили менты. У вас, оперов, тоже хватает людей с кукушкой в голове! ‒отпив из кружки кофе, поставил её на стол. Все движения делал медленно: почесал лысую голову, поправил на шее толстую витую золотую цепь с крестом, размером не меньше, чем у священников, когда они её надевают, проводя церковные обряды.

Семёнов, видя волнение гостя, подстраиваясь к его блатному разговору, сел в кресло и кивнул:

‒ Обоснуй свой базар! Ты же знаешь, за «порожняк» отвечать придётся!

‒ Встань на место жулика, у него с первой ходкой трусы в моче от слова «мент»! И на кой лад ему убивать прокурора, если он уже на воле! У человека жизнь одна, а за убийство прокурора судья впаяет срок на полную катушку! Моё мнение, сработали менты, и Вася тут не чеши, голову даю на отсечение! ‒жестикулируя руками.— К убийству заранее готовились, если выпасли прокурора в укромном месте! Свидетелей в таком серьёзном мочилове не бывает, просчитали всё до мелочей. Скрывать от тебя не буду, ты мою блатную жизнь знаешь, грехов у меня хватает, а вот на «мокруху» не подписывался, не по понятиям вору брать грех на душу! Конечно, если человек не обозвал тебя козлом!

‒ Пожалуй, с тобой соглашусь! Среди милиционеров обиженных на прокуроров хватает, многих уволили из органов незаконно. Тут есть вопросы?! Но бывает, и вилы раз в год стреляют, вариантов много! Откуда ты знаешь, что нет свидетелей? Парк имеет свои уши и глаза. Частенько в нём гуляю, идёшь по тропинке, а под кустиком кто-нибудь да по нужде пристроился. Вот тебе и свидетель, а киллер его и не заметил. Предусмотреть всё невозможно, имей он хоть семь пядей во лбу!

Титов ехидным голосом:

‒ Время покажет, что твои кореша-опера накопают! Мои агенты в ментовке на ушко шепнули, кроме, как просмотреть видеокамеры, и работы-то у них никакой нет! Операм не в кайф бегать по городу, искать преступника, не зная, где он! Профессионалы из ментовки ушли на вольные хлеба, не желают работать за копейки. Сейчас оперов с мозгами, как у вас с Ермаковым, с фонариком не отыщешь.

‒ На счёт твоих агентов в полиции ещё могу поверить! Нынешняя полиция ‒ она не советская милиция, в ней крыс хватает! Про чекистов тут ты приврал! В их структуре контрразведка за каждым своим «штыком» в четыре глаза смотрит!

Семёнов специально высказал слова в адрес непорядочных чекистов, чтобы Титов назвал своего человека в органах ФСБ, вдруг машинально о нём расскажет.

Титов быстро почуял подвох:

‒ Мягко стелешь! Ты что, думаешь, попадусь на твой крючок, выдам своих агентов. Держи карман шире! Одного я тебе уже называл ‒ это полковник Шорин! Помнишь, я рассказывал про тёмные дела на таможне? Там у меня пристроен свой человек, грузы через него криминальные толкаю, чекист с нами в доле!

Семёнов, как бы вспоминая:

‒ Шорин ‒ твой агент?! Скорее, наоборот, ты у него ходишь в помощниках! Про таможенника не припоминаю, чтобы ты о нём говорил. Помню, рассказывал про Фантомаса заморского! И он не из вашей шайки-лейки, его никто не видел в глаза. Мистер Икс! Ещё хвастался про вора-апельсина, якобы скоро пожалует к тебе на пикник! И он из самого Ростова-папы!— продолжая употреблять в своем лексиконе слова людей, побывавших в местах заключения.