Не та игра - Алексей Михайлов Страница 3

У Максима действительно не было ни детей, ни возлюбленной. Хотя полгода назад с ним случился короткий и бурный, так сказать, роман. С одной замужней дамой, которая написала заявление на своего ревнивого мужа, обвиняя его, как это модно нынче говорить, в домашнем насилии. С тех самых пор она периодически заглядывала к Максиму в гости и жаловалась на ревнивца. Но отношения между ней и Максимом были бесперспективны и ничего не несли, кроме вкусно приготовленного по случаю супа, снятого внутреннего напряжения и необходимости исповедоваться в прелюбодеянии.

Да, Максим ходил в церковь, верил в Бога и старался исповедоваться и причащаться минимум два раза в год — в Рождественский и Великий пост. Он периодически постился, изредка читал молитвы, любил русскую классику и латиноамериканскую прозу, современный фантастический роман, советские фильмы и авангардный джаз, за которым ему приходилось ездить в далекий Питер. Ещё он самозабвенно изучал криминалистическую литературу, увлекался астрономией, летом совершал пробежки, зимой катался на лыжах, любил по утрам выпить кофе, исправно посещал спортзал и бассейн, куда все сотрудники отдела имели бесплатный абонемент. Не любил пьянки, драки, шатание по местному супермаркету и комиксы. Охоту и рыбалку он тоже не любил.

Такое сочетание предпочтений и антипатий было не совсем типично для жителя Луча. По крайней мере, авангардный джаз здесь был точно не в ходу. Тем не менее в бытовом плане Минин не сильно выбивался из образа среднестатистического горожанина. Во всяком случае, он не играл в рок-группе, не участвовал во всяких литературных и игровых реконструкциях и не рубил разоблачающую правду-матку в местном чате на одной из социальных сетей. Это несколько сглаживало его пространную профессиональную характеристику и не давало Минину превратиться в глазах сослуживцев в конченого фрика.

Справедливости ради, стоит сказать, что в отделе полиции иногда все-таки ценили следственные таланты Минина. Не совсем искренне, но ценили. Это происходило, по меньшей мере, два, а то и три раза в месяц. Как раз в те моменты, когда он, согласно утвержденному графику, заступал на суточное дежурство в состав следственно-оперативной группы. Тогда следователь или оперативный работник, а иногда даже и эксперт просили Минина подстраховать их на выезде на какое-нибудь незначительное происшествие. Для этого всегда находилось множество убедительных доводов, большинство из которых сводились к загруженности на работе. Хотя основными причинами были все же лень и уверенность, что Минин все сделает как надо.

Максим понимал, что его просто используют, но позволял делать это. На должности участкового он не мог реализовать свой профессиональный потенциал даже на 50% и старался компенсировать это при любом удобном случае. Он видел в этом прекрасную возможность набираться опыта и оттачивать мастерство. И, конечно же, приносить пользу обществу. К тому же ему нравилось, что прожженные опытом профессионалы обращаются к нему за помощью. Ведь он прекрасно проводил осмотры места происшествия, составлял фото-таблицы, отыскивал и изымал отпечатки следов пальцев рук, а иногда микроволокна, следы крови и даже запаховые следы. Мастерски упаковывал вещественные доказательства по делу и обстоятельно опрашивал нужных лиц. В общем, делал все то, что должны были сделать следователь, оперативный работник и эксперт. Только качественнее.

Так случилось и в тот день. В субботу 20 июня. Утром Максим Минин заступил на суточное дежурство, и практически сразу же в дежурную часть поступило три сообщения о почти криминальных происшествиях. Собственно такое количество происшествий было слишком много даже для целого дня. Довольно часто в Луче вообще не случалось ничего, требующего вмешательства опергруппы. Тяжкие и особо тяжкие преступления происходили здесь довольно редко, а убийства и вовсе были в диковинку, и если уж случалось что-то подобное, то весь город и особенно отдел полиции стояли на ушах.

Самыми распространенными преступлениями в Луче были кражи, побои и уклонение от уплаты алиментов. Реже — грабежи, мошенничества и причинение телесных повреждений, причем, как правило, тяжких. Хотя изредка случались и совсем экзотические преступления, например, изготовление и распространение порнографических материалов.

В этот раз все три сообщения были достаточно скромными. Настолько, что следователь, прознав о них, тут же решил перевалить бремя первоначальных следственно-розыскных мероприятий на Максима, сославшись на острую необходимость что-то там сделать по какому-то уголовному делу. Так Максим Минин и оказался втянутым не в свою игру, перевернувшую его жизнь с головы на ноги.

Первое сообщение было от местного жителя, который, решив выжать максимум пользы из выходного дня и теплой погоды, рано утром направился в лес за ягодами, где случайно обнаружил в кустах скелетированные останки человека. Другое сообщение поступило от директора Центра внешкольной работы, заявившего о драке в подведомственном ему клубе «Эдельвейс». Наконец, третье происшествие касалось безвестного исчезновения некой Лидии Комаровой, сотрудницы местного отделения банка.

Объединяло три происшествия не только общая дата их фиксации в журнале учета сообщений ОВД Луч, но и то, что все они произошли на территории, находящейся в ведении участкового уполномоченного Минина. Эти происшествия сразу же негативно повлияли на уровень устоявшегося на данной территории правопорядка и предопределили заинтересованность Максима.

Надо сказать, что участок Максима был самым большим среди зон ответственности, распределенных между его сослуживцами. Территория участка охватывала как жилой сектор, так и производственную зону. Причем производственная зона была весьма специфичной, что было связано с особенностями Луча.

Луч был очень молодым городом. Его основали в начале 70-х годов ХХ века в 20 километрах южнее Владимира. Город был необходим для обеспечения деятельности только что созданного научно-исследовательского института по изучению проблем лазерной физики. Рядом были обустроены несколько воинских частей, осуществляющих военное строительство, ресурсное обеспечение и охрану института, а заодно и города. С тех пор утекло много воды, распался Советский Союз, а страна пережила годы разрухи, всеобщего раздолбайства и воровства. Воинские части расформировали, и на их месте возникло множество частных предприятий, в основном специализирующихся на производстве мебели, пиломатериалов и железобетонных изделий. Город разросся и совсем забыл о том, что когда-то целиком обсуживал мощнейшую научно-исследовательскую организацию. Теперь в НИИ «Луч», давшем имя городу, трудилось не больше пятисот человек. Его охрану обеспечивали четыре смены контролеров, вооруженных допотопными наганами и представленных по большей части военными пенсионерами.

Когда-то, в далекие 80-е годы, в институте тестировали боевые лазеры, выжигающие целые просеки в лесу и запросто сбивающие учебные цели в воздухе. Теперь предприятие выпускало громоздкие конверсионные конструкции, которые можно было использовать в качестве отопительных котлов. Но гражданская продукция предприятия в условиях рыночной экономики почему-то не пользовалась спросом, а оставшееся опытное конструкторское бюро не выдерживало конкуренции с другими организациями военно-промышленного комплекса. Заказов не было, и предприятие медленно, но верно приходило в упадок.