Танец ее мечты - Нора Робертс Страница 3

— Уже лучше. — В устах Макки это была настоящая похвала. — Расслабь плечи. — Он подошел и положил на влажные от пота плечи девушки свои широкие ладони. — После поворота встань к сцене левым боком. И движения должны быть смелыми, размашистыми, забудь о плавности, выполняй их резко, энергично. Ты же стриптизерша, а не балерина.

Мадди благодарно улыбнулась ему, потому что, выговаривая ей, он массировал утомленные мышцы ее плеч. У Макки была репутация строгого инструктора, но с душой истинного танцовщика.

— Постараюсь запомнить.

Она снова принялась считать, предоставив телу думать самостоятельно. Энергично, смело, дерзко, как того требовала ее роль. Не имея возможности выразить себя голосом, она делала это своим телом. Резкими толчками выбрасывала в сторону ногу, взмахивала широко разведенными руками, обхватывала свои плечи, потом снова вскидывала руки, в то время как ноги ее автоматически исполняли па в такт счету.

Рыжевато-золотистые волосы взлетали и падали над подхватывающей их ленточкой, потемневшей от пота. На представлении ей придется танцевать с дополнительным весом в виде круто изогнутых крыльев, но она старалась об этом не думать. Лицо ее, блестящее, как мокрый фарфор, не отражало напряжения, с которым ей давался этот страстный стремительный танец. Мелкие точеные черты лица не мешали выразительно передавать характер и эмоции своей героини. Над нежной верхней губой выступили капельки пота, но она улыбалась, усмехалась, презрительно хохотала, умело изображая мимику, соответствующую настроению танца.

Хотя сама Мадди была не очень довольна своей наружностью, без грима лицо ее привлекало своей нежной прелестью — с плавно сужающимся к подбородку овалом, тонкими правильными чертами и большими карими с золотистыми искорками глазами. Для роли Мэри Говард по прозвищу Вдовушка Мэри девушке придется положиться на мастерство гримера, который превратит ее в отчаянную и распутную особу. А сейчас она вкладывала весь свой артистический талант в танец, чтобы при помощи мимики и выразительных телодвижений передать характер стриптизерши с большим стажем, которая стремится изменить свою жизнь.

В каком-то смысле, подумалось Мадди, она всю жизнь готовилась к этой роли — бесконечные разъезды в поездах и на автобусах, по разным городам и клубам, где она выступала перед аудиторией ради еды и удовлетворения своего юного честолюбия. Уже в возрасте пяти лет она умела оценить настроение аудитории. Враждебна публика, равнодушна или отзывчива? Успех или провал выступления часто напрямую зависит от умения понимать настроение зала. Мадди рано сообразила, что достаточно внести в уже известный танец небольшие, едва уловимые новые штрихи, чтобы публика взорвалась восторженными аплодисментами. С тех пор, как она научилась ходить, вся ее жизнь проходила на сцене. И за двадцать шесть лет жизни ей ни разу не пришлось пожалеть об этом.

Год за годом проходили в бесконечных занятиях. И хотя имена и лица учителей вскоре забывались, каждое движение, каждая позиция, каждый шаг твердо запечатлевались в ее мозгу. Если не хватало времени или денег на уроки в танцевальных классах, ее отец устанавливал брус в номере мотеля, чтобы дети могли заниматься у станка.

Она родилась в семье бродячих артистов, появившись на свет вместе с двумя сестричками, когда мама с папой и Трейсом ехали на очередное представление. И было неизбежно, что со временем она станет типичной бродвейской бродяжкой.

Если пробы заканчивались неудачей, она страдала от разочарования. Если ее принимали, она боролась со страхом перед предстоящим выступлением. Зато она никогда не испытывала недостатка уверенности в себе, в своих силах — благодаря природному оптимизму и опыту своей еще недолгой жизни.

Почти шесть лет она боролась за свое будущее самостоятельно, без заботы и помощи родителей, брата и сестренок. Она танцевала в кордебалете и училась в классах. В перерывах между репетициями работала в кафе официанткой, чтобы оплачивать занятия, которым не было видно конца, и покупать балетки, которые слишком быстро изнашивались. Ей стали доверять вторые роли, но она все равно не прекращала заниматься. Наконец ее заработка стало хватать на жизнь и оплату классов, и она ушла из кафе.

До сих пор самой большой ее ролью была ведущая партия в мюзикле «Парк Сюзанны», от которой она получала истинное наслаждение… пока не почувствовала, что полностью исчерпала себя в этом образе. Тогда она сразу рассталась с шоу, на что мог решиться далеко не каждый артист ее статуса.

Сейчас ей досталась роль Мэри, более сложная и серьезная, чем все ее прежние работы. И она трудилась над нею с увлечением и полной самоотдачей, стремясь оправдать доверие режиссера и доказать Бродвею свою способность с блеском играть главные роли.

Музыка смолкла. Мадди остановилась в центре зала, положив руки на талию и тяжело дыша.

Тело ее молило об отдыхе, но, если Макки даст сигнал продолжать, она снова примется за работу.

— Что ж, недурно, малышка.

Он бросил ей полотенце.

С коротким смешком Мадди промокнула пот на лице уже несвежим полотенцем.

— Недурно! Да вы же сами видели, как это было плохо.

— Нет, нет, в самом деле хорошо. — Макки слегка изогнул губы, что у него сходило за улыбку. — Терпеть не могу дерзких танцовщиц! — Но в его взгляде отражалось восхищение и благодарность за неиссякаемый источник энергии, скрытый в этой ладной и крепкой фигурке. Мадди была его инструментом, холстом. Его успех зависел от ее способностей точно так же, как ее успех — от его таланта хореографа.

Мадди накинула полотенце на шею и подошла к пианино, за которым аккомпаниатор наигрывал какую-то мелодию.

— Могу я кое о чем спросить вас, Макки?

— Валяй. — Он вытянул из пачки сигарету, и Мадди, не одобрявшая его привычки к курению, неосознанно осуждающе покачала головой.

— Сколько спектаклей вы уже поставили? Я имею в виду всего, и мюзиклов, и балетов?

— Да я уже и счет им потерял.

— Понятно. — Она не стала возражать, хотя смело поставила бы на спор свои лучшие балетные туфли, что он знает точное число своих работ. — А как вы оцениваете наши шансы с этим шоу?

— Ты что, нервничаешь?

— Не просто нервничаю, а с ума схожу от страха!

Он сделал две короткие затяжки.

— Вообще-то это полезно.

— Только не для меня. Из-за этого страха я не в состоянии нормально выспаться. А мне просто необходимо как следует отдыхать ночью.

Он опять криво усмехнулся.

— У тебя лучший инструктор, то есть я, замечательная музыка, захватывающее либретто и прекрасная работа режиссера. Чего тебе не хватает?

— Аншлага!

Мадди взяла протянутый ассистентом стакан воды и сделала маленький глоток.

Он не считал для себя зазорным разговаривать с ней, потому что испытывал к ней огромное уважение. Не потому, что она играла в «Парке Сюзанны», а потому, что эта девушка и такие же, как она, целеустремленные танцовщики ежедневно трудились до изнеможения, отрабатывая свое мастерство. Мадди было двадцать шесть лет, а она занималась танцами уже больше двадцати лет.