Крест Шарлотты - Елена Дорош Страница 3

Почувствовав, что за ней ухаживают, Лига вдохновилась. Не то чтобы до Антона этого не случалось, но на сей раз все было иначе. Лига поняла, что за ней не просто ухаживают, а делают это с конкретной целью. За полгода они сумели пройти все необходимые стадии, а когда наконец переспали в загородном отельчике после ее дня рождения, все решилось очень быстро. Утром Антон, поцеловав ее в плечико, сделал предложение. Вечером в присутствии его родителей преподнес букетик и кольцо в малиновой бархатной коробочке, и дело было сделано. Еще через два месяца они поженились и зажили вдвоем в квартире на Лиговском проспекте, которая досталась Лиге после смерти родителей.

Свой брак Лига считала на редкость удачным, поэтому на Мишкины выкрутасы смотрела несколько свысока, снисходительно. Ну пусть мальчик погуляет! Рано или поздно остепенится, и у него тоже все будет замечательно!

Услышав в голосе друга раздражение и злость, Лига занервничала.

– Сейчас же признавайся, что случилось!

– Ты о чем? – старательно удивился Абрамсон.

– Не прикидывайся. Я тебя знаю как облупленного.

– Отстань, а? Сейчас не об этом.

– И об этом тоже. Как я могу уехать, если у тебя неприятности!

– А если скажу, ты что, останешься? – сразу сделал заход Мишка.

– Еще чего! Я тебя с собой заберу!

Он фыркнул:

– Багажом, что ли? Как говорится, чучелом или тушкой?

– Да как придется. Не увиливай, Миш. Ты же знаешь, я не отстану.

– Да уж знаю, хомяк ты липучий.

Мишка вздохнул и наконец нехотя признался, что последняя по счету паточная жена, с которой он не так давно развелся, объявила ему войну. У нее что-то не складывалось после расставания с Абрамсоном, и она решила, что, поскольку во всем виноват бывший муж, надо потребовать с него достойную компенсацию. Вовремя выяснилось, что имплантат в левой груди сдулся, губы в результате пластики стали кривиться набок, а в животе после липосакции стало подозрительно булькать. Дама наняла пройдошистого адвоката, и они вдвоем насели на бедного Мишку. Сумма компенсации, по их расчетам, выходила астрономическая, но это было еще не все. К счету прилагались вполне конкретные угрозы. Дело пахло не только мордобоем, но и членовредительством, вплоть до разрезания Мишки на части и запихивания их в мусорный бак.

Поначалу Мишка все воспринял несерьезно, справедливо полагая, что к женским манипуляциям по улучшению себя любимых никакого отношения не имеет, но очень скоро состоялся первый показательный раунд. Вечером практически возле дома его отмутузила пара отморозков. Не так чтобы сильно, но Мишка был впечатлен.

С той поры он пребывал в тяжких раздумьях по поводу того, как ему поступить. А счетчик между тем тикал. Через неделю срок, установленный бывшей, истекал, а затем нужно было готовиться к продолжению банкета.

– Ужас! – ахнула Лига, выслушав скорбную повесть о загнанном зайце по имени Мишка.

– Да ладно, не квакай! – попробовал храбриться тот. – Все обойдется. Все равно у меня таких денег не было, нет и, к счастью, не будет.

Лига потрясенно молчала. А вдруг угрозы бывшей совсем не блеф!

– Мишка! – вдруг крикнула она в трубку и оглянулась.

Оказывается, муж во время разговора маячил у нее за спиной. Ее кофе он благополучно допил и догрыз сушки. Ему очень хотелось сходить за новой порцией «хлебобулочных изделий», как он любил именовать хлеб, благо сушки еще не кончились, но он боялся потерять нить разговора, который жена вела со своим дружком. Абрамсона Антон терпеть не мог.

– Антон, извини, пожалуйста.

Лига сделала умоляюще-виноватое лицо и торопливо пошла в сторону спальни. Закрыв за собой дверь, она быстро сказала:

– Я знаю, кто нам поможет. И не спорь!

Мишка, которому особенно понравилось местоимение «нам», спорить и не думал. Впервые столкнувшись с шантажом и вымогательством, он в самом деле испугался. Вообще-то он считал себя довольно ушлым малым, тертым калачом и все такое. Но до своей бывшей, очередной по счету, жены ему оказалось далеко.

– Чего ты там еще придумала, мышь полевая?

– У отца друг работает в Следственном комитете. По-моему, на какой-то большой должности.

– Твой отец уже пять лет как умер. Этот друг о нем и думать забыл. Станет он твоими делами заниматься! Тем более что они не твои, а мои.

– Этот станет. И ничего он не забыл! Они с отцом воевали вместе.

– Уверена?

– Абсолютно. Значит, так. Я попробую с ним связаться и договориться о встрече. Жди моего звонка и сиди… Ты где сейчас?

– Дома, – грустно выдавил большой любитель ходить по ресторанам и прочим увеселительным заведениям.

– Вот там и сиди. Все.

Лига нашла нужный номер и решительно набрала. Она боялась, что ей не ответят, но после второго звонка услышала сердитый, как ей показалось, голос:

– Полковник Звягинцев. Слушаю.

– Дядя Толя, то есть Анатолий Иванович, это Лига! Я дочка…

– Привет, дочка! А я как раз сегодня думал: куда это ты подевалась! Не звонишь, не заходишь!

Голос сразу стал мягким. Лига перевела дух и заторопилась:

– Анатолий Иванович! Я…

– Для тебя я по-прежнему дядя Толя!

– Хорошо! То есть да, конечно! Я звоню по делу, вообще-то! Мне помощь нужна!

– Что случилась? Неужели серьезные проблемы?

Голос в телефоне стал напряженным.

– Даже очень! Только не у меня, а у моего друга! Его шантажируют и деньги вымогают! Уже побили и грозятся в мусорный бак выкинуть!

– Понятно, – сказал голос и неожиданно спросил: – Хороший друг-то?

– Очень хороший! Лучший!

– Тогда вот что. Хватай своего друга и привози ко мне. Часика через полтора. Адрес помнишь?

– Рабочий или домашний?

– Рабочий, конечно. Время детское. Нас дома еще и не ждут.

Лига покосилась на часы, стоявшие на тумбочке у кровати. Девять вечера почти. Ничего себе, детское!

– Поняла, дядя Толя. Спасибо огромное!

– Пока не за что. Жду.

Лига засунула телефон в карман джинсов и полезла в шкаф за свитером. Майские ночи в Питере холодные.

– Ты куда?

Антон открыл дверь спальни и встал в проеме. Лига набрала воздуху и выпалила:

– Антоша, прости, любимый, но мне нужно съездить по делам. Я ненадолго.

– Какие могут быть дела ночью?

– Я тебе потом расскажу, ладно?

Она посмотрела умоляюще, но он не дал себя разжалобить: повернулся и молча ушел на кухню. С виноватым видом Лига потрусила следом. Когда он вот так, без объяснений, поворачивался и уходил, она сразу пугалась. Теперь целую неделю будет дуться, не отвечать на ее вопросы и игнорировать все попытки примирения. Она будет подлизываться, ластиться, просить прощения. Он будет холоден, неумолим и строг. Лучше бы разозлился и накричал, пригрозил никуда не пустить. Так нет! Будет молчать, как рыба об лед!