Игра с огнем - Мария Жукова-Гладкова Страница 3

Многие близнецы прекрасно работают вместе – и вместе делают деньги и становятся известными. Первыми на ум приходят Джеймс и Оливер Фелпс из английской глубинки, которые сыграли Фреда и Джорджа Уизли в эпопее о Гарри Поттере. И прославились на весь мир! Их выбрали из тысяч рыжих мальчишек – и они оправдали доверие. Они удивительно похожи друг на друга, отличаются только небольшой родинкой на шее Оливера. Известны братья-кутюрье Дин и Дэн Кейтены, которые в Милане попали на стажировку к Джанни Версаче, а теперь являются основателями и владельцами международного дома моды. Сестрички Мэри-Кейт и Эшли Олсен начали свою актерскую карьеру в девять месяцев, снялись во многих голливудских фильмах, создали собственный бренд, под которым выпускают одежду, обувь и косметику. Хотя девчонки родились в пятницу тринадцатого, но явно под счастливой звездой – теперь они владеют бизнес-империей с миллиардными оборотами. Наши Ольга и Татьяна Арнтгольц приехали из Калининграда в Москву, где их приняли в Театральный институт имени Щепкина после отказа в других, в которых им заявляли, что одинаковые актрисы им не нужны. Оказались нужны! Девушек засыпали предложениями. Ольга успешнее в полнометражном кино, а Татьяна в сериалах. Футболисты Алексей и Василий Березуцкие говорят, что они очень разные и между ними мало общего, а те, кто их знает, различает их без проблем. Оба сделали карьеру и в ЦСКА, и в сборной.

Но мы с Яночкой не могли не только заниматься общим бизнесом или одним видом спорта, мы вообще ничем не могли заниматься вместе. Она делала уроки в комнате, а я на кухне, она ходила на теннис, я на плавание, она стала врачом, как и все в нашей семье, ну а я, как вы знаете, парикмахером.

Но вернемся к истории моей жизни. Баба Клава не только научила меня вкусно готовить, она вообще научила меня жить, чего не сделали родители. Я поставила себе цель: собственная квартира, а баба Клава объясняла, что в квартире должно быть обязательно, а с чем можно повременить, и убедила меня заранее покупать то, что мне понадобится, когда у меня появится квартира. Баба Клава пережила не одну денежную реформу и знала, что говорила! Деньги надо вкладывать, а не просто хранить на счетах. Хотя хранить тоже надо – и в рублях, и в долларах, и в евро.

Но вначале мне требовалась машина, чтобы ездить к клиенткам. Она стала моей первой крупной покупкой, и с кредитом я расплатилась довольно быстро. Яночке машину купили родители, а потом еще одну после того, как она разбила первую. И все ремонты тоже оплачивали родители, как и штрафы – Яночка регулярно попадала в аварии. Об этом мне сообщил дед. Хотя эмоциональной и взрывной была я! Но водителем я оказалась осторожным. Мне было жаль себя и машину, за которую я платила сама, и я берегла нас обеих. Я не лихачила никогда, даже если опаздывала.

Мой дед со стороны отца, Лев Григорьевич Никитин, был известным онкологом. Но сам умер от рака. Это самая серьезная потеря в моей жизни, все остальное меркнет в сравнении с утратой деда. После моего ухода из родительского дома (о чем никто не переживал, как раз наоборот) мы с дедом часто встречались в кафе и ресторанчиках, после замужества моей подруги Лариски он заезжал к нам с бабой Клавой (которая для меня была настоящей бабушкой), вел с ней долгие разговоры в ожидании меня. От него я многое узнала об истории нашей семьи.

Дед признавал, что женился по расчету. Он приехал в Ленинград из небольшого поселка под Смоленском, чтобы стать врачом. Оказывается, среди моих предков с той стороны были знахари и ведьмы. Дед говорил, что я похожа на его мать.

– А Яна? – спросила тогда я.

– Яна не похожа. Я смотрю на тебя – и вспоминаю свою мать. Смотрю на Яну – и не вспоминаю. Внешнее сходство есть, но именно твой образ соответствует образу твоей прабабушки. Твоя задорная улыбка… Вот если бы еще вот тут справа спустить локон…

Я сделала локон, как хотел дед. К сожалению, никаких фотографий прабабушки не сохранилось. Да их, наверное, и не было. Какие фотографии в тех местах и в те годы? Это в старом Петербурге было принято фотографироваться семьями – и у бабушки со стороны отца хранятся фотографии всех наших предков с XIX века, и мы знаем, где находятся их могилы аж с XVIII века. И кое-кто из этих предков занесен в энциклопедии. Бабушка из семьи потомственных врачей и даже живет в той же квартире, в которую наши предки вселились в XIX веке. Никакой уплотниловки советская власть, вернее, ее определенные представители не допустили. Какая уплотниловка, если там жил известный венеролог? Чтобы соседи видели, какие люди приходят на прием?! А прием он вел в своей квартире, а не в диспансере и поликлинике, и «большие люди» заходили к нему с черного хода.

Дед пошел в медицину по призванию – потому что на самом деле хотел лечить людей. И лечил. Проститься с ним пришли несколько тысяч человек. Я думала, что столько людей приходит только к известным артистам. Люди шли и шли, чтобы в последний раз сказать «спасибо», – пациенты, родственники пациентов, коллеги, ученики…

Но ему требовалось остаться в Ленинграде, а не ехать назад на Смоленщину, где он не видел для себя перспектив. Конечно, люди болели и болеют и там, но всегда считалось (и до сих пор считается), что в Ленинграде (Петербурге) один из лучших и самых современных онкологических центров.

С бабушкой они учились на одном курсе, ее отец там иногда читал лекции. Он смог оценить перспективы избранника дочери, в которого та влюбилась без памяти. Но прадед предупредил сразу: выгоню из Ленинграда в такое место, куда Макар телят не гонял, если посмеешь обидеть мою дочь. И деда даже не прописали в той квартире, которую сейчас надеются заполучить все родственники!

У дедова тестя были огромные связи, и молодой специалист получил комнатенку в коммунальной квартире, куда ему предстояло выехать, если не оправдает надежд бабушкиной семьи или просто надоест бабушке. Но он оправдал, бабушка родила моего отца и тетю Майю и до сих пор читает лекции в медицинском институте, который заканчивала. Куда делась та комната, я не знаю. Наверное, дед ее приватизировал, когда это стало возможно, и продал. Квартиру моим родителям купил он, и квартиру тете Майе купил тоже он. Сам до самой смерти жил в бабушкиной квартире и, как говорят теперь, не заморачивался по этому поводу. Он работал с утра до вечера – и до самой смерти.

Узнав о своем диагнозе, дед сказал о нем только мне. И дал два миллиона рублей на квартиру, взяв с меня слово, что остальные родственники об этом не узнают никогда. Дед также помог с выбором – конечно, среди его пациентов были и люди, занимающиеся недвижимостью. После бурного обсуждения с дедом и бабой Клавой я взяла двухкомнатную квартиру без отделки, но с большой кухней и несколькими подсобными помещениями, которые, кстати, мне приглянулись больше всего. Я не хотела брать квартиру с предлагаемой отделкой, хотела сделать все по-своему, да и понимала, что «голая» квартира значительно дешевле, а я все обустрою за меньшие деньги, чем предлагает строительная компания.

Свои накопления я потратила на закупку отделочных материалов, сантехники и обустройство в маленькой комнате парикмахерского салона на дому. Друзья, коллеги, клиенты спрашивали, что мне нужно. Я у всех просила деньги. Муж моей лучшей подруги Лариски положил мне линолеум, он же привел приятеля, вместе с которым они установили сантехнику. Я пыталась заплатить приятелю, Ларискин муж сказал, что сам с ним решит вопрос. Я же всегда сижу с их детьми! Даже отказываюсь от заказов или переношу на другое время. Обустраивая свое жилье, я поняла, сколько у меня друзей! Они все старались как-то помочь мне сделать квартиру пригодной для жизни. И не просто пригодной, а замечательной и именно такой, как хочу я. Стены мы красили вместе с Лариской и еще одной нашей подругой. Я решила не клеить обои – крашеные стены меня вполне устраивают.