Карлики смерти - Джонатан Коу Страница 29

P. S. Несколько раз недавно видел Стейси, и на вид она вроде счастлива и хороша, как обычно. Вообще-то мы с ней встречались вчера вечером, я сказал, что получил от тебя письмо, и спросил, не надо ли чего передать. Она сказала: «На телефон забил-де, Билл». – Д.

Я улыбнулся этому сообщению, в котором признал одновременно укор и зашифрованную близость. То была одна из тех не особо остроумных или оригинальных шуток, какие всегда отыщешь в личном языке влюбленных. Я даже не мог припомнить, когда мы впервые начали на нем разговаривать. Должно быть, уже когда я стал студентом, наверное, – когда жил в Лидсе.

Самое забавное у нас со Стейси, как мне теперь кажется, то, что мы с ней так на самом деле и не расстались. Мы прекратили помолвку, это да, но не перестали встречаться. Тут мои воспоминания о порядке, в каком все происходило, начинают очень путаться. Чувства у нас со Стейси были глубоки, но никогда не слишком явны. Принимались решения, иногда – очень важные, но ни она, ни я этого порой не сознавали, да и обсуждений или душевных терзаний у нас особо не было. Помню, сказал ей, что решил уйти из «Бутс» и поехать поступать в университет в Лидс, и она восприняла этот мой замысел без малейшего ропота. Наверное, потому, что не на край же света я уезжаю. Вероятно, когда-то тогда она впервые и сказала: «На телефон забил-де, Билл».

Если бы мне случилось назвать Стейси «приземленной», то не потому, что она не была шикарна. Напротив, с короткими, но слегка вьющимися черными волосами, широкими плечами и узкими бедрами она всегда привлекала внимание мужчин. А если звать ее «безропотной», то мне бы не хотелось, чтобы это звучало так, словно она была слаба или думала не своей головой. Может, лучше всего было бы слово «невозмутимая». Мне приходит в голову слегка тревожная теория: она с первого же дня видела меня насквозь, знала меня от и до, в точности понимала, чего от меня ждать, а потому ее никогда не удивляло, если я плохо себя вел или ставил ее перед каким-нибудь непростым решением. При всех моих барахтаньях, всех моих попытках откусить себе там жизни она неизменно бывала на шаг впереди. Осмелюсь сказать даже, что она и сама вычислила, что мне будет лучше поступить в университет, и просто ждала, чтобы я сам это осознал.

К тому времени мы уже были помолвлены, но, вероятно, даже в таких обстоятельствах она видела в этом начало конца наших отношений и приняла как есть, с той же готовностью, как приняла перспективу моих частых отсутствий. Мы с ней продолжали встречаться, почти каждые выходные, – иногда в Лидсе, но обычно в Шеффилде, где обычно оставались либо у нее дома, либо у меня и наслаждались пребыванием под одной крышей, хотя провинциальная пристойность и не позволяла нам с ней делить одну постель. Каждое воскресенье, если день стоял разумный, мы уходили гулять по долам. Любимый наш маршрут – доехать автобусом до «Лисьего дома», а затем спуститься по долине до железнодорожной станции Гриндлфорд, что рядом с тоннелем Тотли. Такая прогулка могла радикально меняться с каждым временем года, и мы проделывали ее и по глубокому снегу, и на солнцепеке; листва блистала красками весны или обращалась в медь под синими осенними небесами.