Предмет вожделения №1 - Анна и Сергей Литвиновы Страница 29

Таня торопливо вбила новую задачу: "Сортировать по месту работы, клуб «Киборг».

И тут же взвизгнула: «Йес!»

На экране вспыхнула плашка – «найдено одно соответствие».

И через секунду Таня уже рассматривала фотографию.

Максим Константинович Лучников, тридцать лет, совладелец и директор ночного клуба «Киборг».

Максим Константинович Лучников оказался сыном заместителя министра внутренних дел.

«Валера с Пашкой меня убьют, – вздохнула Татьяна. – Но что делать, раз само идет в руки?!»

Она достала косметичку и начала лихорадочно подкрашиваться.

* * *

Клуб «Киборг» выглядел скромно – отдаленный район, хиленькая афишка, вытертые ступеньки.

И швейцар невоспитанный. Вместо того чтобы дверь распахнуть и поздороваться, хмуро пробурчал:

– Куда?

Глупейший вопрос. В клуб, естественно!

– Зачем? – не отставал негодяй.

– Никогда не видела женских боев, – кротко улыбнулась Таня. – Хочу посмотреть.

– У вас заказано? – Швейцар не сводил глаз с ее сумочки. Гипнотизировал: гони, мол, бабки, а то не пущу.

– Нет, но…

– Тогда вход будет платным, – отчеканил швейцар. – Пятьсот рублей.

Вот паразит! Открытым текстом вымогает. Денег не жаль, а вот спонсировать хама не хочется.

– «Совершенно ненавистная порода», – произнесла Таня.

Швейцар не понял.

– Чего-чего?

Таня закончила цитату:

– «Гаже котов. Живодер в позументе». – И пояснила:

– Это Булгаков так о швейцарах писал.

– А ну, пшла отсюда! – разозлился мужик.

Гонит ее, словно пса!

Таня проворковала:

– Послушай, дядя… Хочешь, я шефа позову? Расскажу ему, как ты деньги с клиентов тянешь? Себе на карман?

Швейцар окинул скептическим взглядом ее несолидные джинсы и кофточку. Весь его вид говорил: «Да тебе до нашего шефа – как до луны!» Он презрительно дернул плечом:

– Да звони куда угодно!

И демонстративно отвернулся.

Таня вытащила из сумочки телефон. Без разбора отсчитала семь щелчков, сделала вид, что жмет кнопку посыла. Проворковала в трубку:

– Максим Константинович?

Швейцар в стремительном броске кинулся к ней.

Таня показала ему язык и продолжила:

– Ага, это я.., решила вот сегодня в ваш клуб нагрянуть…

Швейцар потянулся было перехватывать ее руку с телефоном, но Таня предусмотрительно отпрыгнула в сторону.

– Столик у сцены? Ну, спасибо. Знала, что порадуете…

Тане показалось, что на глазах швейцара выступили слезы. Он стоял навытяжку и нервно теребил приколотую к груди карточку с логотипом клуба и своим именем: Михаил Бубырин.

Таня произнесла в трубку:

– Кто, вы говорите, швейцарит? Мишка? Ладно, скажу… Ну, до встречи.

Она нажала на кнопку отбоя.

Спасенный Мишка ринулся растворять перед ней дверь. Забормотал:

– Девушка, милая.., так вы к самому Лучникову?

Что же сразу-то не сказали?

У, двуличная тварь!

Верно классик писал: «Вот бы тяпнуть за пролетарскую мозолистую ногу».

Таня не удостоила швейцара ни ответом, ни взглядом и царственно вплыла в недра ночного клуба «Киборг».

* * *

Максим Константинович Лучников с отвращением приканчивал третью чашку зеленого чая. Чай казался горьким, словно хина. Выпить бы сейчас коньяку, хоть глоточек, один-единственный, крошечный, обжигающий… Но пить он не мог. Запрещено. Да он вообще ничего в этой жизни не мог. Он – ничтожество. Слизняк, позорище, отребье. Человек, который ни на что не способен. Как говорил его отец: «Твое место – последнее. Как говорится, у параши».

Все, что ни делал Лучников-младший, по мнению отца, никуда не годилось. Философский факультет – смешно. Школа танцев – ублюдочно. Корейский автомобиль – убого… «А женские бои – вообще полный бред. Какие из баб бойцы? Прогоришь. Лучше обычный клуб открывай. Или казино – лицензию мы организуем…»

– На Западе такие клубы процветают! – убеждал Максим отца. – Обороты – миллионные!

– А ты прогоришь, – усмехался тот. И добавлял:

– Впрочем, ты в любом случае прогоришь. За что бы ни взялся.

Но денег на клуб все же дал.

«Киборг» существовал уже год, но пока у Максима ничего не получалось доказать отцу. Его клуб до сих пор оставался убыточным.

– Говорил я тебе, что женские драки – это идиотизм! – издевался отец. – Они никому не нужны. Посмешище.

– Это сексуально! – горячился сын.

– У тебя странные понятия о сексуальности, – пожимал плечами отец. И добавлял:

– Извращенец.

– Я извращенец?! – кипятился сын.

– Было б красиво, к тебе народ бы шел. А так – шиш, – усмехался папаша.

И самое грустное, что он был прав.

Лучников-младший изо всех сил старался заработать на своем клубе. То есть приманить народ. Чего только не придумывал. Каких только девчонок не стравливал… Иногда – получалось неплохо. «Но чаще – как всегда», – издевался над ним отец.

Вот и сегодня вышло как обычно, то есть плохо.

А какой был план! Сколько он готовился!

«Игра на контрастах» – назвал эту схватку Максим.

И девочки действительно являли собой разительный контраст. Прекрасная, худенькая, зеленоглазая Лаура и коренастая, угрюмая, с волосками на подбородке Мадлен.

«Публика должна поверить, что вы действительно деретесь. Не на жизнь, а на смерть, понятно?» – вбивал он в их тупые головы.

И девки клялись, что все поняли, и божились, что бой пройдет в лучшем виде… А что получилось? Как он ни натаскивал эту стерву Лауру – все равно на ринге получился не бокс, а балет. Ей драться надо, а она попой вертит. Так и норовит половчее выгнуться да грудешку из купальника вывалить. А Мадлен – упрямая крокодилина. Понимает, что с такой рожей клиенты ей не светят – вот и старается хотя бы призовые урвать, и как можно быстрей. Ладно, двенадцати раундов от нее никто и не просит, но минимум восемь-то нужно! Договорились ведь: Лаурка – демонстрирует прелести, Мадленка – мочит ее осторожно, бережет для решающего нокаута… Максим им сказал: «Держитесь, девочки, в рамках. Ты, Мадлен, особо не бей, а ты, Лаурочка, по рингу как по подиуму не ходи, хотя бы делай вид, что дерешься». Обе кивали, клялись, мол, так и будет. Лучников и паре клиентов шепнул, что ставить нужно на победу Мадлен именно в восьмом раунде… И что в итоге? Только публика разгорячилась, только в кассу посыпались деньги, как Лаурка – совсем оборзела. На соперницу даже не смотрит, отмахивается от нее, как от безобидной мухи, и посылает в публику томные взгляды. Зрители, ясное дело, ревут, а Мадленка злится. До третьего раунда продержалась, а потом не выдержала – вмазала смазливой подруге со всей дури, Лаурка так и рухнула… И вот итог: товарный вид у Лаурки подпорчен, врач вообще брешет, что сотрясение мозга, а главное – публика недовольна. Особенно Арсен, постоянный клиент, бушевал: он собирался после боя Лауру в сауну везти, а та лежит в гримерке, вся в кровище, и выворачивает ее, какие уж тут сауны…