Кот недовинченный - Анна и Сергей Литвиновы Страница 29

– А как ты, Реня? – почти равнодушно спросила Юкико.

– Нормально. У меня все нормально. Я тебе еще позвоню.

И он бросил трубку.

А потом, чертыхаясь, раскрыл телефонный справочник. На второй странице нашел искомое и нащелкал третий на сегодня – и, как он надеялся, последний – телефон.

* * *

Катя допивала уже третий кампари, когда, наконец, явился племянник.

– Лелик, где ты ходишь, – капризно проговорила она. – Я уже тут вся замерзла… Ну что, настиг ты свою японскую любовь?

– Не настиг. Обознался, – сквозь зубы бросил раздосадованный Лелик.

– Давай расплачивайся, и пошли.

– Как?! Ты еще не заплатила?

– Ах ты, поросенок. – Она сделала вид, что хочет влепить ему подзатыльник.

– Шучу-шучу, – немедленно пошел на попятную племянник. Знаком попросил официанта принести счет. И немедленно бухнул: – А мы с тобой летим в Барселону.

– И когда же? – скептически прищурилась Катя.

– Я позвонил в аэропорт и забронировал два билета. Завтра в шесть сорок мы стартуем из здешнего аэропорта в Рим. Там пересадка, и в пол-одиннадцатого – мы уже в Барселоне. Извини, раньше рейсов не было.

Реакция Кати, верно, оказалась бы куда более резкой, когда б в ее желудке не плескалось уже три кампари.

– Что же мы будем делать в Вероне до шести утра? – только и спросила она.

– Н-ну, – юмористически прищурился Ленчик, – тебе-то будет чем заняться – ведь у тебя свидание с синьором Брасселини.

– Прекрати свои пошлые намеки, – нахмурилась Катя, покуда Ленчик рассчитывался с официантом.

…Леня, словно принц крови, оставил на чай целых три евро. Официант долго и растроганно благодарил юношу, при этом думая: «Эти русские совсем сумасшедшие – никакой цены деньгам не знают…»

* * *

Во второй раз за день (а Ленчик – вообще в четвертый) они прошли по оживленнейшей виа Мадзини. Опрятный магазинчик синьора Брасселини был уже закрыт, фрачная публика за витринами рассосалась. Прочие лавки тоже оказались заперты или уже закрывались. Катя с тоской посматривала на витрины. Подумать только, побывать в Италии, столице моды, – и так себе ничего и не купить! А завтра их уже здесь не будет – Лелик тащит ее – с ума сойти! – в Испанию, в Барселону.

Словно подслушав ее мысли, юноша пробурчал:

– Ничего, в Барселоне отоварка еще лучше. И дешевле все намного.

– Слушай, забудь ты это ужасное слово! – цыкнула на племянника Катя.

– А что в отоварке ужасного? – изумился племянник.

– Да то! ОТОВАРИВАЮТСЯ – на рынке. А в Италии – НАСЛАЖДАЮТСЯ. А я из-за тебя даже колготок здесь не купила… И вообще, – Катя нахмурилась, – скачем с тобой как блохи, ничего толком даже рассмотреть не успеваем.

Хотя, откровенно признать, ее тоже постепенно начало захватывать их большое приключение – водоворот городов, лиц, загадок…

Постепенно толпа на виа Мадзини становилась менее густой – зато в кафе, в том числе в знакомом им «русском» под названием «М27», явно прибавилось посетителей.

Наконец они, впервые за день, дошли до противоположной оконечности виа Мадзини и обнаружили там искомую пьяцца делла Эрбе, где ожидалось свидание с господином Брасселини. Площадь оказалась прелестной: вытянутый в длину прямоугольник замыкали крашенные во все цвета радуги средневековые дома. За столиками прямо на площади сидели, игнорируя вечернюю прохладу, многочисленные веронцы и гости города: большинство спасалось под открытым небом от недавно вступившего в силу декрета о запрете на курение везде и всюду, включая рестораны и кафе. Посреди площади, один за другим, возвышалось несколько уютных памятников. У каждого из них роилась молодежь.

У одного из памятников – фонтанчика с древнеримской женщиной – Катя с Ленчиком приметили синьора Брасселини. Он уже успел где-то переодеться – скинул свой дневной смокинг, однако выглядел по-прежнему элегантно: черное пальто нараспашку, зеленоватый свитер и идеальные стрелки на идеальных брюках. Об обуви и говорить нечего: похоже, каждую пару модный обувщик если не тачал себе собственными руками, то ее, по крайней мере, изготавливали по мерке его ноги.

– Буэна сера, синьор Брасселини, – лукаво улыбаясь, подала ему руку Катя. Три только что выпитых кампари придавали ей вдохновения.

– Буэна сера, синьорина, вы по-прежнему прекрасны. – Паоло задержал ее ладонь в своей теплой руке, а затем, поклонившись, во французской манере поцеловал ее. Чего греха таить, было это весьма приятно, даже что-то вроде истомы разлилось вдоль позвоночника Кати. Но вот Паоло уже выпустил (жаль!) ее руку и со всей серьезностью поздоровался с племянником по-английски: – Добрый вечер, молодой человек.

– О нашей с вами встрече на борту «вапоретто», – со всей своей английской изысканностью отвечал юноша, – я сохранил самые теплые воспоминания.

– О, какой у вас блестящий английский! – пробормотал миланский модник – причем не покровительственно, а с некоторой даже завистью.

Когда с ритуальными комплиментами было покончено, Брасселини промолвил:

– Давайте я покажу вам площадь, а затем мы все вместе отправимся обедать. Вы не против?

Ленчик за спиной синьора сделал Кате одобрительную гримасу: мол, пообедать никогда не помешает.

– Замечательно! – воскликнула Катя.

– Смотрите: фонтан, у которого мы встретились, насчитывает без малого пять веков. А эта печальная девушка, украшающая его, происхождение свое ведет из Древнего Рима, ее называют «Веронской мадонной»…

Они прошли метров пятьдесят по центру площади. На синьора Брасселини обращали внимание многие девушки – впрочем, как и многие молодые люди на Катю, – и это, взятое вместе, означало, что жизнь прекрасна.

Другой памятник представлял собой железный столб с привязанными к нему ручными и ножными кандалами.

– А это так называемая берлина. Сюда, к этому столбу, в Средние века привязывали осужденных преступников – а затем чернь закидывала их гнилыми фруктами.

– Что за средневековая дикость! – громко возмутилась Катя. Положительно, кампари до сих пор бурлило в ее крови.

– А вот теперь, дорогие Катьюша и Лео, посмотрите направо. Видите, под аркой привешена кость?

– Неужели останки преступника? – юмористически ужаснулась Катя.

– О нет, – со смехом отвечал синьор Брасселини, – это всего-навсего бивень. То ли мамонта, то ли слона. Место так и называется – Арка делла Коста, то есть «арка ребра»… А вот, смотрите, знакомый вам по Венеции вездесущий лев, символизирующий небесного покровителя области Венето (куда и Верона входит) – святого Марка. Ну и, наконец, с другой стороны площади, – Паоло простер руку, – вы видите самую древнюю в городе постройку: то, что осталось от древнеримского форума…