Фокиниада - Ольга Степнова Страница 29

– Восемь… – эхом повторил Севка, не веря, что вся эта кипа газет и многообещающее начало рассказа старухи со спицами в волосах, имеет к нему отношение. – Восемь убийств? В «Соколике?!

– Да. Убиты две двадцатилетние девушки, мужчина сорока пяти лет, бабушка пенсионерка, дед-пчеловод, учёный физик-ядерщик, известный диджей Сержик и подданная Испании, которая приехала погостить к своим родственникам.

– Ни фига себе, наборчик, – поразился Севка. – Никакой логики в выборе жертв.

– И, тем не менее, все убийства объединены в серию. Следствие уверено, что их совершил один человек. Жертвы зарезаны очень острым ножом, по всей видимости, клинком. Разница только в том, что женщин убивали ударом в сердце, а мужчин – в шею.

– Но при чём здесь папаня…

– Дослушайте меня. Все убийства происходили ночью, или под утро. Отчего-то дачники без всяких опасений открывали убийце дверь и даже впускали в дом. После расправы над хозяином из дома ничего не пропадало… кроме спиртного. Домашние вина, водка, спирт, преступник не брезговал даже одеколоном «Гвоздика», которым у садоводов принято отпугивать комаров.

– Понятно, – схватился за голову Севка. – И поэтому вцепились в первого попавшегося под руку алкаша.

Драма, или как там её, пожала сухонькими плечами.

– Нужно во всём этом разобраться, – задумчиво сказала она.

– Нужно! – Севка вскочил и пробежался по кабинету, насколько по восьми квадратным метрам можно было пробежаться. – Нужно разбираться, иначе… – Он замер, не зная, выскакивать в смятении на балкон, или нет.

– Иначе Генриху Генриховичу грозит пожизненное заключение, – закончила его мысль мисс Пицунда.

– О-о! – Севка свалился в кресло и в панике начал хвататься за телефоны, то за мобильный, то за городской. – О, чёрт!

– Вам нужно поспать.

– Поспать?! Вы говорите – поспать?! Лаврухин! Где гад Лаврухин?! Почему он не отвечает?! – Севка тыкал кнопки сразу на двух телефонах, но палец дрожал и не попадал в нужные цифры.

– Василий Петрович сейчас находится на встрече одноклассников. Наверное, в кафе громко играет музыка, и он не слышит звонков.

Севка тихонько завыл от бессилия и отчаяния, а мисс Пицунда куда-то сходила и принесла таблетку со стаканом воды.

– Выпейте это, – приказала она.

– Зачем?

– Чтобы дожить до утра и лучше соображать.

Лучше соображать Севке очень хотелось, а уж тем более он не был против дожить до утра.

Фокин проглотил таблетку, запив её кипячёной водой.

– Посчитайте до двадцати, – склонилась над ним Драма Ивановна.

– Зачем?

– Чтобы заснуть.

– Вы ведьма, Драма Ивановна. Ведьма и дрянь. Раз, два, три, четыре, пять… шесть… – Севка откинулся в кресле, закрыв глаза. Дожить до утра очень хотелось… – Откуда вы знаете, что Васька сейчас на встрече одноклассников? Вы ясновидящая? Арматура хренова… Шесть, семь, восемь, девять…

Сознание помутилось, сердце замедлило свой бешеный ритм, спазм в горле прошёл.

– Уже месяц во всех газетах идёт объявление об этой встрече в кафе «Мангуста». Василий Петрович наверняка там, потому что вчера у него из кармана кителя торчали новые носки, я видела.

– Девять… Что дальше?

– Десять.

– Нет, что дальше? Ну, носки, ну и что? Мало ли для чего человек купил себе носки? При чём тут одноклассники? – Севка засыпал прямо в кресле. Истерически зазвонил мобильный, но он почему-то не смог до него дотянуться.

– Василий Петрович не тот человек, который без повода купит носки, – отрезала Драма Ивановна и бесцеремонно ответила на звонок: – Да! Всеволод спит. Нет, не со мной. Он выпил снотворное и спит один, в кресле. Хорошо, я передам. – Она нажала отбой и доложила засыпающему Фокину: – Какая-то Шуба настоятельно просит вам передать, что вы – козёл винторогий, Вячеслав Генрихович.

– Одиннадцать, двенадцать… Почему винторогий? – прошептал Севка. – Я увольняю вас мисс… Пи… К чёрту, к дьяволу увольняю! У вас ноги кривые и старые…

Больше Севка не смог сказать ничего умного, хотя очень хотел.

* * *

Проснулся Фокин от того, что его орошали.

Как клумбу, как домашнюю пальму, как паршивый, тепличный огурец.

Севка открыл глаза и увидел Драму Ивановну, которая, закусив губу от усердия, брызгала ему в лицо водой из пульверизатора.

– Вы что?! – подскочил Севка. – Что вы себе позволяете?!

– Там посетитель, а я разбудить вас не могу, – пояснила Фокина. – Снотворное в сочетании с алкоголем даёт очень сильный эффект.

– Вон! – заорал Севка, утирая мокрое лицо рукавом. – Вон отсюда! Старая кляча! Арматура ржавая!

– Там девушка, – не обращая внимания на его гнев, кивнула на дверь Фокина. – Красивая, но тупая. Позвать?

Севка выскочил за дверь и за руку втащил в кабинет длиннющую девицу модельной внешности.

– Вы кто? – спросил он, усадив девицу на стул.

– Модель и актриса, – моргнула она нарощенными ресницами. – Хожу по всем кастингам. У вас же тут кастинг? – огляделась она.

Девчонка была что надо: свеженькая блондинка лет двадцати, ногастая, губастая, грудастая, с младенчески-неосознанным взглядом. Короткая юбка и фиолетовый топ давали вдоволь налюбоваться всей этой красотой.

– Покажите живот, – приказал Фокин.

Девица с готовностью задрала топ, продемонстрировав загорелый живот с блестящей серёжкой в пупке.

Мисс Пицунда громко фыркнула и обрызгала из пульверизатора все углы.

– Сухо, – пояснила она свои действия. – Это вредно для кожи.

– Вы мне подходите, – объявил Севка девице. – Как вас зовут?

– Кристи. Вообще-то, Маша, конечно. Кристи – мой сценический псев…

Драма Ивановна брызнула ей прямо в рот, и Кристи закашлялась.

– Нужно регулярно увлажняться, – строго сказала Фокина. – Сцена вам сухости не простит.

Кристи закивала, а Драма Ивановна щедро оросила её водой.

Севка вырвал у Фокиной пульверизатор и швырнул его в мусорную корзину.

– Мисс Пицунда, ваши обязанности с этого момента будет исполнять Кристи, – торжественно объявил он.

Фокина расхохоталась ему в лицо, показав вставную челюсть и розовую глотку.

– Будьте добры, освободите рабочее место! – повысил Севка голос.

– Я не могу освободить место, которого нет!

– Стол, стул, компьютер, плитку и турку отдайте в распоряжение Кристи!

– Запомните, Вячеслав Генрихович, всё, что вы перечислили, выдано мне завхозом под расписку и никто, кроме меня, не имеет права этим пользоваться. Кстати, вы не забыли, что вам нужно спасать отца?