Нежный убийца - Марина Серова Страница 29

Вместо меня на Георгия набросился его старший брат.

— Заткнись, придурок, или я сам вышибу твои ослиные мозги! Ты что, не понимаешь, что мы у нее в руках?!

— Твой брат прав, сынок. Приведи себя в порядок и начинай исповедоваться. Ираклий разрешает. Правда, Ираклий? А что врезала тебе — так сам виноват, обижаться не на что.

Габелия извлек из кармана носовой платок, больше похожий на полотенце, и, швырнув его в физиономию младшенькому, указал на свободный стул.

— Садись и рассказывай, кретин. Все как было! Сам наделал дела — сам рассказывай!

— Што — рассказивай? — Гога вытер разбитый нос и неожиданно стал совсем по-детски им хлюпать. — Не знаю я… Ничего не знаю! Она подошел… Сказал: «Уйдешь с канатка, с одиннадцать до два часа ночь. В бар иди гуляй». Сто баксов дала! Я, говорит, канатка буду сторожить с парень свой, не бойся…

— Стоп, стоп! Начинаем сначала. Кто к тебе подошел? Где?

— Девушка, молодой. Здесь подошел, около кафе.

— Как она выглядела? Как была одета?

— Девушка? Никак. Спортивный костюм была. Куртка… розовый, — добавил он, подумав. — Шапочка — как все здесь зимой. Еще горный очки на ней был, как у спортсмен. Вот.

— Значит, ее лица ты совсем не видел?

Гога энергично затряс головой.

— Совсем, совсем. Темно было — часов шесть вечер. Я был здесь, кафе, помогал Ираклию. Мой дежурство на канатка был рождественский ночь: с десять до шесть утра.

— Знаю, знаю. Это я все знаю, Гога…

До сих пор парень не пытался мне врать: его нынешние показания не расходились с теми, которые он дал официальному следствию в январе.

— Скажи-ка мне лучше, что ты запомнил про эту самую девушку? Рост, например? Голос? Может, глаза рассмотрел или волосы?

Георгий наморщил лоб и закатил глаза к потолку, соображая.

— Да не помнит он, уважаемая Татьяна! — пришел на помощь старший брат. — Ничего он не видел, темно было…

— Не мешайте ему, Габелия. Пусть сам думает.

— Почему — не помну?! — вдруг возмутился Гога. — Волос черный у нее был.

— Откуда знаешь? Ведь она была в шапочке!

Сердце забилось учащенно: про цвет волос он на следствии ничего не говорил!

— Да, но с одной сторона волос… — Не находя слова, он покрутил пальцами у виска, показывая, как волосы выбиваются из-под шапочки. — Упал. Немножко. Длинный черный волос, я помню.

— Молодец, Георгий. А еще что помнишь?

— Мало… — Свидетель пожал плечами почти виновато. — Голос был красивый, тихий. Рост… маленький — как ты… вы.

— Средний рост, он хочет сказать, — опять вмешался Габелия.

— Ну конечно: что для твоего братца «маленький», то для тебя, уважаемый Ираклий, — «средний». Сказал бы сразу: высокий рост!

— Значит, она сказала, что хочет назначить в сторожке фуникулера свидание своему парню, так?

Теперь закивали оба.

— А сказала, с кем хочет встретиться? Имя назвала?

Братья переглянулись.

— Назвал, — вздохнул младший. — Сашка Ветерок, со спортбаза.

— Ты был с ним знаком?

— Да, хорошо. Я еще поэтому согласился. Сначала не хотел — боялся… Потом она сказал, што невеста Ветерок — я согласился. Сашка знал порядок, ему можно доверять канатка.

— Гога, почему же ты не сказал следователю, что девушка должна была встретиться именно с Сашей Ветровым?

— Почему? Не знаю…

Парень беспомощно смотрел на брата, но тот демонстративно уставился в стенку, скрестив руки на груди.

— Габелия, это вы посоветовали брату молчать?

— Да! Я посоветовал, уважаемая. Я бы посоветовал ему вообще выбросить собакам свой глупый язык! А что нам было делать? Если бы он рассказал всю правду, он никогда не отмылся бы от этого. Может, даже сел бы! Вот я и сказал ему: Георгий, говори только то, что они и без тебя узнают… Ай-ай-ай, какой ишак! Опозорил! Разорил… У меня дети! У меня бизнес, уважаемая Татьяна, а бизнес не любит скандалов!

Я только пожала плечами. В конце концов, какое мне дело, что этот «ишак в квадрате», дрожа за свой «бизнес», дал «просто ишаку» брату такой «умный» совет, что того лишь чудом не обвинили в убийстве Саши Ветрова! Ваше счастье, ребятки, что им подвернулась версия несчастного случая, и вас оставили в покое — сошлись, так сказать, на «нулевом» варианте…

— Скажи, Георгий, а тебе не показалась странной такая просьба от незнакомой девушки? Тебя попросили оставить свой пост ночью, на несколько часов… Мало ли что они там натворят, а?

— Почему — странной? Не… — В глазах Гоги появились хитроватые искорки, он придвинулся ко мне поближе. — Я скажу, так часто нас просят — дать свидание на канатке. Там красиво — ух! Романтика — так, да? Только обычно просит парень. Ну, теперь девушка просил — почему странно? Я же сказал: она назвал имя Сашка Ветерок!

— И еще скажи — просто хотелось улизнуть с дежурства в праздничную ночь! Тем более что денежки появились. Молчишь, герой с усами?.. Габелия, вы знаете, что Георгий сдает в аренду свою сторожку?

Вместо ответа трактирщик потерянно раскачивался из стороны в сторону, закрыв лицо руками.

— Вай-вай-вай… Горе мне, горе! Я ему такое место устроил! Работа не пыльная, хорошие чаевые… А он, собака, — вай-вай-вай!.. За сто баксов меня продал!

Тут Гога, до сих пор покорно сносивший все оскорбления, наконец не выдержал: вскочил с места и облаял своего благодетеля самым непереводимым образом. Они схватили друг друга за грудки, и все могло бы вернуться к исходной точке, если б я не угомонила их, пригрозив несуществующей кассетой.

Общими усилиями мы прояснили еще некоторые подробности рождественской ночи. Единственной новостью для меня во всем этом оказалось то, что, вернувшись на свой пост, Гога обнаружил пломбу на пульте управления фуникулером сорванной, а не в целости и сохранности, как он показал на следствии. Разумеется: кто-то должен был включить канатку, чтобы отодвинуть труп, или почти труп, Саши подальше от посадочной площадки.

— Ну а теперь давайте о главном, братья-разбойнички. Что там была за «ампула с наркотой»?

«Братья-разбойнички» опять переглянулись, и старший безнадежно махнул рукой. И я узнала последнюю деталь этой трагедии, из-за которой, собственно, так перепугался Ираклий Габелия и велел брату замкнуть рот на замок.

Когда Гога, как следует отметив Рождество Христово, вернулся в свою сторожку, — первое, что он увидел, был «джентльменский набор» наркомана посреди стола: пустая ампула из-под чего-то и одноразовый шприц. Как ни был пьян горе-сторож, а все-таки сообразил, что осложнять свое и без того скверное положение еще и наркотой совсем ни к чему. И первым делом припрятал улики в надежное местечко. По горячим следам никто путевый обыск в сторожке не провел, это я давно поняла: опорный пункт милиции в Райском Уголке тоже славил Христа на полную катушку. А когда поутру наехала пятигорская бригада — «взрывоопасный» узелок с ампулой и шприцем уже сгорел в печи на кухне Ираклия Габелия…