Красота требует жертв - Марина Серова Страница 29

Опять это «они»!

— Голос был женский?

— Да.

— С акцентом?

— Ты что? Нормальная тетка, отечественного розлива! Очень просила разрешения прийти. Одна. Говорит, что этот твой идиотский органайзер весьма важная вещь. Для нее. Память о любимом человеке.

— А почему одна?

— Ну, она это аргументировала тем, что чем меньше людей будет знать о том, что она такая разиня, тем лучше… Тань?

— Что?

— Я как, умница?

— Ты гений, Риточка. Но теперь постарайся забыть обо всем этом. Надеюсь, ты ей не выболтала свой адрес и свои координаты?

— Обижаете, начальник…

Я улыбнулась с облегчением… Ритку они не достанут.

Поблагодарив ее и призвав на всякий случай быть осторожнее, я нажала «отбой» и, подумав, набрала номер Мельникова.

— Алло, старший следователь…

— Страшный следователь Иванова на проводе, — сообщила я.

— Привет, котенок, — ласково приветствовал меня Андрей. — Как дела?

— Полный душевный неуют, — вздохнула я. — Андрейка, прости, мне опять нужна помощь…

— На то и существует наша структура, мадам, вы же знаете. И потом — так приятно сказать тебе, что ты под защитой…

— Американской армии, — мрачно пошутила я.

— Излагай.

— Мне нужно узнать фамилию некой Валентины, осужденной за убийство своего ребенка с особенной жестокостью приблизительно пять-семь лет назад.

— Ого, — присвистнул Андрей.

— Сложно? — расстроилась я.

— Просто интересно, почему ты вдруг заинтересовалась этим монстром?

— Ты ее знаешь? — не поверила я своим ушам.

— Собственно, я вел это дело. Если это та, что я думаю, то хуже бабы я не встречал…

— Андрейчик, золотце мое, когда я могу приехать?

— Когда возжелаешь. Я желаю тебя всегда, — пошутил он.

— Тогда немедленно!

Я положила трубку и заглянула в комнату, чтобы сообщить моему «беженцу», что ему придется насладиться одиночеством какое-то время.

Но он спал. Как ребенок. Мне даже стало его немного жалко. И я накрыла его пледом и пожелала спокойного и счастливого сна.

После этого я выпорхнула из подъезда. Моя загадка вот-вот могла решиться.

* * *

В такие моменты, когда до истины остается полшага, я чувствую подъем сил. Это как в альпинизме — еще не покоренная, но уже приблизившаяся вершина кажется тебе особенно желанной, и воодушевление, смешиваясь с азартом, опьяняет тебя настолько, что в голове только шум и радость…

Я подъехала к зданию прокуратуры, припарковала машину и, выпрыгнув из нее, помчалась через две ступеньки вверх.

Андрюшка развлекал себя тем, что гонял несчастных следовательниц:

— Люба, ну нельзя так… Посмотри, какой у тебя хаос.

Бедная Люба, которая по возрасту годилась этому нахалу в матери, покорно слушала, немного наклонив голову, и оправдывалась:

— Да я приберу, Андрей Николаич… Да вы не волнуйтесь, Андрей Николаич…

Андрей Николаич наслаждался происходящим, и в этот момент его взгляд упал на меня. Его светлый лик, так уважаемый младшим следовательским составом, озарился неподдельной радостью.

— Танюшка, наконец-то!

— Ну? — потребовала я, плюхаясь на его стул.

— Сейчас, — кивнул он и так зыркнул на несчастную Любу, что женщина, забормотав что-то про «неотложные дела», ретировалась с молниеносной быстротой.

— Так вот. Валя Прянкина…

— Как?

Я сразу вспомнила. «В. П.», Валя Прянкина…

Вот так совпадение! Или — мне только кажется, что это просто случайность, а на самом деле — закономерность?

— Дело, Таня, было гадкое. И кончилось для меня крутыми неприятностями. Поскольку не далее как в позапрошлом году у нас тут произошла кража, и это самое прянкинское «дело» сперли вместе с другими. Так как в числе украденных попало «дельце» некоего Брюхана, которого тебе представлять не надо.

— Нет, — усмехнулась я. Этого гада знал весь город. Убийца. Насильник. И одновременно — зять депутата местной Думы.

— Так вот, мы решили, что прянкинское «дело» просто послужило «отводкой». Равно как и остальные… Поэтому могу поведать тебе суть дела исключительно устно, равно как и дать ее портрет.

— Сначала — что она такое?

— Мразь, — скривился он. — Представь элегантную даму, всю в бриллиантах, бывшую путанку. Потом она выходит замуж за подпольного дельца, потом разводится. Развлекалась всем понемногу. От торговли наркотой до проституции. Было двое детей. Один — взрослый, которого Валюша произвела на свет еще в четырнадцать лет. Он рос с бабушкой. И малыш. Вот этот малыш ей здорово мешал. У парнишки была температура под сорок — кажется, воспаление легких. Он плакал, потому что маменька к нему не подходила. Кстати, жалобы на жестокое обращение с ребенком от соседей поступали постоянно. Но — увы. Наши органы детской опеки предпочитали закрывать на это глаза. И дождались… Валя слушала эти крики, и наконец ей надоело. Она подошла и огрела парнишку горячим утюгом. Подробности я опущу, дабы тебя не травмировать. Но кончилось все плохо. Парень умер в страшных мучениях. Кстати, эта стерва и старшего ребенка пыталась убить. Во всяком случае, по показаниям соседей, которые ворвались в комнату, она стояла с оружием, направленным на старшего пацана… А у него в руках был утюг, который, как он объяснил, вырвал у нее из рук. Вот такая была там картинка лубочная…

— Господи, — выдохнула я. Мне стало страшно, когда я все это себе представила.

— Конечно, когда ее стали судить, в ход пошли денежки, и адвокаты быстро добились минимального срока. Где она сейчас — не знаю. Надеюсь, что в геенне огненной. Однако, зная, что мы еще не в царствии божием, подозреваю, что сия дама благоденствует и старается не вспоминать о своем прошлом.

— Сколько ей лет?

— Около сорока — сорока пяти…

— Она была красивой?

— Ты что? — вытаращился он на меня. — Носяра такой, что просто страшно. Глазки — маленькие. Ноги кривые. Вообще, страшнее ядерной войны.

Я удивилась:

— А как же тогда поклонники?

— А уж этого я понять не могу.

Андрей мне помог, но я все еще не могла понять, кто же есть кто…

Валя Прянкина. Человек, у которого в крови ген убийцы. Есть такой ген, возбуждающий в человеке жажду крови.

Интересно, передается ли он? Говорят, да…

Кому же он передался из моих двух знакомцев?

Сергею?