Ни минуты покоя - Марина Серова Страница 29

А на четвертый мне повезло — вот он, родимый. Сидит, прижавшись в угол, и держится за плечо. Ушибся? Сам виноват, не надо было бегать от тети Жени, она ведь не серый волк и тебя не съест.

— Не подходите! — заорал он и попытался вскарабкаться на верх вагона.

Плечо, конечно, было сильно ушиблено, да, видно, и нога после неудачного прыжка с пожарной лестницы еще не прошла, так что вскарабкаться наверх у него получилось не сразу, но все же получилось.

— Да остановись ты, придурок! — заорала я, хватая его за штанину.

Он попытался двинуть мне ногой в лицо, но вместо этого оступился и чуть было не рухнул вниз головой — как раз между вагонами, — либо размозжил бы башку о стык, либо бухнулся на рельсы со сломанным позвоночником, если бы я не удержала его за лодыжку и, резко потянув к себе, не ухватила за пояс брюк.

Токмаков дико заорал вместо того, чтобы сказать мне спасибо, и бессильно рухнул на песок. Я, тяжело дыша, села рядом и, схватив его за подбородок, спросила, неотрывно глядя в глаза:

— Что ты делал сегодня днем после того, как сбежал из госпиталя?

Тот попытался вырвать лицо из моей руки, но я сжала пальцы еще крепче, так что он едва мог рот раскрыть. Но все же раскрыл — но только для того, чтобы как следует выматериться.

— Молод еще меня посылать, — еще крепче сжала я пальцы, так что Токмаков пронзительно заорал. Я почувствовала, что еще чуть-чуть и его челюсть хрустнет в моей хватке, и чуть ослабила нажим.

Парень рухнул лицом в песок, но я не дала ему расслабиться. Перевернув Токмакова на спину, я снова приступила к допросу:

— Ты украл Марго?

— Нет! Не я! — закричал он, увидев мое искаженное лицо. — На мне только Аникеев, остальное не мое! Это Ветеран, с него и спрос.

— Аникеева? — переспросила я, в то же время яростно шаря по карманам уже знакомой мне турецкой куртки. — Вот этим?

Перед глазами Токмакова блеснуло лезвие заточки. Он затрясся всем телом и стал быстро-быстро кивать головой, пытаясь что — то сказать.

— Но зачем? — Я схватила его за грудки и тряхнула изо всей силы. — Кто тебе приказал убить Аникеева? Кто заплатил? Сколько?

— П-пять тысяч баксов, — с трудом пролепетал Токмаков. — Наталья и заплатила.

— Что-о? — не поверила я своим ушам. — Да ведь она убита!

— А я откуда про это знал? — в свою очередь заорал Токмаков. — Мое дело — маленькое, получил деньги, определил клиента — и все.

Вот это номер! Такое в моей практике впервые — чтобы покойник был «заказчиком» убийства! Хотя, кажется, Токмаков не лжет.

— Рассказывай! Все рассказывай, как было, и не вздумай врать — иначе буду медленно нажимать вот этими пальцами вот сюда. — И я снова тряхнула парня, особо налегая на его ушибленное плечо.

И он рассказал. Если, конечно, можно называть связным рассказом его бессвязный лепет, то и дело прерываемый моими вопросами.

Оказалось, что покойник Аникеев не просто так держал при себе свою бывшую жену в качестве домработницы. Токмаков понял, что бизнесмен жилы из нее тянул и издевался как мог, парню также казалось, что он шантажировал Наталью, и потому она не могла отказаться от этой работы. Что послужило толчком к заказу на убийство, Токмаков не знал. Просто Наталья однажды позвонила ему и предложила работу. Парень решил, что он не хуже своего родственничка Харитонова и тоже не лыком шит. Он согласился убить Аникеева, обещав подыскать для этого удобный момент.

Наталья, по его словам, была не в себе. Она, не говоря ни слова, заплатила всю сумму сразу, не торгуясь — сошлись на пяти тысячах долларов.

Токмаков сказал, что они в тот вечер крепко выпили вместе с Натальей и она кое-что порассказала ему о своей жизни у Аникеева — наверно, для того, чтобы Токмаков понял, какой гадкий человек Василий Андреевич, и если он, Токмаков, отправит его на тот свет, никому от этого хуже, в общем-то, не будет.

— Могла бы и не распинаться, мне все равно, — процедил сквозь зубы Токмаков и сплюнул кровью на песок. — Она заплатила, я сработал.

Кажется, к нему стала постепенно возвращаться былая удаль — надо быть настороже.

— А поподробнее не вспомнишь, о чем вы с ней говорили за бутылкой?

— Ну там фигня какая-то бабская, — сморщился Токмаков. — В общем, он держал ее тем, что знал что-то о ее прошлом, и это-то самое спокойно жить ему не давало. А он — в свою очередь ей.

— Ветеран знал о вашем с Натальей договоре? — спросила я парня.

Тот помотал головой.

— У него своих делов по горло, — нехорошо усмехнулся Токмаков. — Да и не дал бы он мне самому, перебил бы заказ. Зачем мне это?

— А Марго? Что это за спектакль с перестрелкой? — перешла я к другой теме.

— Это все фуфло, — помотал головой Токмаков. — Я должен был только кассету передать, которую братан вручил, а Марго попросила меня сыграть в нападение. Зачем — я не вникал. Мое дело маленькое. Ну, прихватил с собой автомат, чтоб все было как взаправду. А тут ты, как на грех. Я думал, все обойдется, да вот в госпиталь загремел. Едва «заказ» не слетел. Впрочем, если бы я знал, что Натальи нет, — оставил бы этого типа в живых. Может, Аникеева еще бы кто-нибудь заказал? Двойная оплата за одну работу — нехило бы вышло, правда ведь?

И это было все, что мне удалось в тот раз выбить из Токмакова. Парень улучил секунду, когда я ослабила хватку, и вдруг, ловко вывернувшись, как обезьянка, вскарабкался-таки на верх вагона.

Он не стал прыгать на следующий, уже зная, чем закончится эта гонка, а решил спрыгнуть с поезда на насыпь. Но прыгнул крайне неудачно, поскольку не стал для экономии времени спускаться по лесенке вниз, а оттолкнулся ногами с железного покрытия на верху платформы.

Поезд в эту секунду как раз убыстрил ход, и Токмаков, неловко взмахнув руками в полете, врезался головой в пролетавший справа столб с толстой красной полосой и крупно начертанными цифрами 13.