Признания грешницы - Анна Данилова Страница 29

Дмитрий Гурьев проснулся и сначала даже не понял, где находится. Комната, в которой он спал, была голубая от лунного света. На гладких бледных стенах покачивались тени деревьев, в открытое окно лился прохладный воздух с полей и из леса.

Он вспомнил Дашу, ее залитое слезами лицо, вкус мясных консервов и сыра и даже аромат чая с мятой, который заваривал на ночь.

– Дима, да это не она убила своего соседа, – сказала Лиза, отправляя его в Бобровку, где он должен был плотно пообщаться с Дашей Михайловой и разговорить ее. Решено было не посвящать в это дело даже Глафиру, поскольку они не знали, сумеет ли она правильно сыграть удивление при виде Гурьева в домике.

– Зачем ты с ней вообще возишься?

– Дима, у нее муж – такая скотина! Мало того, что изменял ей чуть ни на ее глазах, устраивал оргии по соседству, а потом, когда Зосимова убили, Михайлов решил воспользоваться этим обстоятельством, чтобы избавиться от надоевшей жены. Вот просто подкинуть улики в квартиру убитого и свалить вину на жену. Дашу легко могут посадить. Ты знаешь, как у нас это быстро делается. К тому же ты просто не видел ее, не разговаривал с ней. Она – самая настоящая жертва. И защищаться она не сможет. И на адвоката у нее денег нет, потому что муж держал ее в черном теле, а она этого даже не замечала. Влюбленная женщина – объект издевательства для такого циника, как Михайлов. И я хочу ей помочь. Вот просто по-человечески.

– А что, если это она убила соседа?

– Мотив? Зачем ей было его убивать?

– У тебя есть версии?

– Конечно, есть. Я очень хорошо представляю себе, как все было на самом деле. Эти трое выпивали по соседству от Даши. Жестко пили. И поскольку дама у Зосимова и Михайлова была одна на двоих, у кого-то из них вспыхнула ревность.

– Но если они и раньше пили, то эта ревность должна была бы вспыхнуть уже давно…

– Вероятно, кто-то из мужчин позволил себе лишнего в отношении Трубниковой. Или, что я тоже допускаю, ей было предложено повеселиться втроем. У кого-то из троицы не выдержали нервы, предполагаю, что первым за нож взялся все-таки Зосимов, набросился на Михайлова…

– …или Трубникову? А? Почему бы и нет?

– Хорошо, может, и так. Завязалась драка, в результате которой Зосимов был убит. Возможно, это сделал Михайлов, но что-то мне не верится, у него, что называется, кишка тонка. Скорее всего, Зосимова убила Трубникова. Потому и исчезла. Михайлов испугался, решил замести следы. Решил воспользоваться ситуацией и избавиться от жены…

– Но зачем ему избавляться от жены? Уж если она ему надоела, как ты говоришь, то почему же просто не развестись с ней?

– Дима! Что такое ты говоришь! А квартира? А деньги? Да он как представил себя одного в квартире, да при своих деньгах, еще плюс полная свобода действий, так у него голова и закружилась! Думаю, он просто разлюбил ее, и она стала ему в тягость.

– Это тебе Даша рассказала?

– Да. Идем дальше. Михайлов, подкинув улики – стаканы с отпечатками пальцев Даши и нож с ее же отпечатками на место преступления…

– Постой. Не так быстро… На ноже отпечатки пальцев Даши. Почему ты исключаешь, что это она убила Зосимова?

– Да потому что она его не убивала!

– А как же нож? Лиза?! Где твоя объективность?

– Я верю ей, Зосимова она не убивала. Мы сейчас ждем результатов экспертизы… Помяни мое слово, окажется, что Зосимов был убит другим ножом, а этот, обыкновенный, кухонный, Михайлов мог вставить в ножевую рану трупа, чтобы, повторяю, подставить свою жену. Крепко подставить. Вот почему я разозлилась.

– Предположим. Хотя все это вилами по воде писано.

– Так вот. Трубникова убегает с места преступления. Михайлов остается в квартире. Делает инсценировку, как будто Зосимова убила Даша, а сам, представив себе, что будет, если Трубникова проговорится, что их в квартире было трое или, что еще хуже, попытается свалить убийство на него, отправляется на поиски Трубниковой, находит ее, убивает… Она мертва. Вот почему ее так долго никто не может найти.

– Да, Лиза, дорогая, фантазии тебя не занимать!

Разговор происходил дома, Лиза кормила мужа ужином, ухаживала за ним, подкладывала жаркое, салат, то и дело вставала, чтобы обнять его, поцеловать, всем своим видом демонстрируя свое желание привлечь его к своему расследованию.

– Дима, пожалуйста, давай спасем эту молодую женщину. Она до сих пор любит этого негодяя… Нужно привести ее в чувство, надо вытащить ее из этой пропасти, пусть она живет дальше спокойно… Но ее нужно разговорить. После того, как я внесу за нее залог и она окажется на свободе, ее нужно будет спрятать в надежном месте, где она могла бы успокоиться окончательно, отдохнуть… И нужно, чтобы рядом с ней был человек не из ее мира, совершенно посторонний, знаешь, этакий попутчик, как в поезде, кому можно все рассказать… Ну и обстановка должна быть соответствующей – романтической… Вот послушай, как мы все это сделаем…

Подумав, что если он согласится, у него появится редкая возможность просто отоспаться, отдохнуть, набраться сил и на время исчезнуть из поля зрения своих клиентов, Дмитрий согласился. Быстро собрался и отправился в Бобровку.

– А Глафира твоя не обидится?

– Она ничего не узнает, я об этом позабочусь… – И Лиза поцеловала мужа. – Дима, ты – настоящий друг!!!

В маленькой спальне плакали. Тихо, жалобно. Даша спала, когда он заглядывал к ней в полночь. Спала тревожно, что-то бормоча во сне, и тело ее, свернутое в калачик, занимало небольшую часть кровати. Она спала, укрывшись с головой одеялом, словно подсознательно хотела спрятаться от кошмара, что взвалил на нее жестокий и циничный муж.

Заплакала, значит, проснулась. Он подошел к двери, слегка приоткрыл ее:

– Даша? Вы в порядке?

Из темного, расчерченного полосками теней угла послышался тихий всхлип.

– Может, принести воды?

В ответ – снова судорожный всхлип.

Дмитрий, в пижаме, а потому чувствовавший себя одетым, подошел к столику и на ощупь нашел лампу, выключатель. Вспыхнул оранжевый теплый свет, комочек под одеялом затих.

– Даша, если нет сна, пойдемте, выпьем еще чаю, – предложил Дмитрий, присаживаясь на кровать и едва касаясь Даши.