Смертельная скачка - Дик Фрэнсис Страница 29

Я провел полчаса, разглядывая фотографии преступников из полицейского досье, но моего лондонского визитера среди них не было.

* * *

Брат Лунда Эрик оказался просто кладом. Высоченный богатырь лет пятидесяти пяти с лохматыми, светлыми волосами в старой потерявшей форму куртке встретил меня чуть заметной рассеянной улыбкой. Он, не скрывая, презирал любую организованность и, как я вскоре открыл, водил машину так, будто уличного движения не существовало.

Мы обошли здание полиции, и за углом нас ждал маленький кремовый «Вольво». Вмятины и царапины на его кузове свидетельствовали о долгой и отважной службе, и крышка багажника была прикручена проволокой. Когда Эрик открыл дверь, я обнаружил, что большую часть машины занимает очень крупный датский дог.

— Один, ложись, — приказал Эрик, но огромный дог не понимал по-английски и продолжал стоять, слюнявя мордой мне шею.

— Куда теперь? — спросил Эрик. Английский у него оказался великолепным, как и говорил брат. Он устроился на месте водителя и с ожиданием смотрел на меня.

— Что вам сказал брат? — спросил в свою очередь я.

— Объехать здание вокруг и посмотреть, не висит ли кто на хвосте. — Он говорил таким тоном, будто Лунд просил его не опоздать на поезд.

— Какая же профессия вам больше по душе? — Я с любопытством разглядывал норвежского писателя.

— Вождение, бокс и сочинение сказок, которые не читают в школе.

Глубокие морщины окружали глаза, но вокруг рта и на подбородке кожа осталась почти гладкой: следствие характера. Эрик, видимо, больше любил смеяться, чем злиться. В течение следующих нескольких дней я понял, что, если бы не его высоко развитое чувство смешного, он стал бы фанатичным коммунистом. Брат Лунда придерживался леворадикальных взглядов, но приходил в отчаяние от полного отсутствия юмора у своих единомышленников. В молодости он вел колонки слухов в газетах, два года провел на Флит-стрит (в нашей лондонской газетной Мекке) и столько рассказал о людях, к которым возил меня, сколько бы я не накопал и за шесть недель.

— Пер Бьорн Сэндвик? — повторил он, когда я назвал нашу первую цель. — Опорный столб нефтяных полей?

— Наверно.

Он перестроился, не обращая внимания на другие машины. Я открыл было рот, но тут же закрыл его. Ведь брат доверил ему мою жизнь, и мне остается только не вмешиваться и не дергаться. На двух колесах срезая углы на волосок от фонарных столбов, со страшным скрежетом, но невредимые, мы добрались к главному офису «Норск ойл импорте». Дог облизывал свою огромную морду и казался абсолютно неподвижным.

— Тут, — Эрик показал на впечатляющие двойные ворота, ведущие во внутренний двор. — Как войдете, налево, большой подъезд с колоннами.

— Вы знаете эту компанию?

— Я знаю в Осло почти все, — кивнул он. — И почти всех. — Вот тут Эрик и сказал о том, что работал в газетах.

— Тогда расскажите о Пере Бьорне.

— Он добродетельный, скучающий, потому развлекает себя большим бизнесом, — улыбнулся Эрик. — Он привык командовать во время войны. Когда мы все были молодыми, Сэндвик считался главным борцом с нацистами, великим изобретателем акций и саботажа. Но годы прошли, и он затвердел в унылую глыбу, будто вулканическая лава вылилась и превратилась в сухую серую пемзу.

— Но какой-то огонь остался, если он стал главой нефтяной компании, — возразил я.

Эрик раздул ноздри, сдерживая смех.

— Все нефтяные компании в Норвегии связаны по рукам и ногам правительственными установлениями. Так и должно быть. У них нет возможностей для частных манипуляций. Пер Бьорн может принимать решения только в очень небольшой области. На любой проект, ну кроме разве такого, как поменять пепельницы в офисе, он должен просить разрешения у правительства.

— Вы одобряете такой порядок?

— Естественно.

— Что вы знаете о его семье? Глаза у Эрика засверкали.

— Он женился на скучной, бесцветной девушке по имени Рагхильд, чей папа в то время как раз был главой «Норск ойл импорте».

Я усмехнулся, вылез из машины и пообещал, что вернусь самое большее через полчаса.

— У меня с собой книга, — успокоил меня Эрик и достал из кармана куртки «Труды и дни» Гесиода в потертой обложке.

* * *

В середине аккуратно замощенного двора, окруженного желтыми зданиями, помещалась обложенная камнями клумба с тронутыми морозом цветами. Напротив импозантного главного входа слева от ворот виднелся точно такой же справа, но только поменьше. В стенах вокруг главного входа белели полосы жалюзи, закрывавших высокие окна. И весь этот богатый квадратный двор больше походил на государственное учреждение, чем на офис нефтяной компании.

Но как я вскоре понял, это было и то и другое.

Секретарь Пера Бьорна встретила меня у главного входа, провела на второй этаж по покрытой ковром лестнице и оставила в его кабинете, сказав, что мистер Сэндвик еще на заседании, но оно скоро кончится.

Хотя здание с двойными рамами окон, выходивших во внутренний двор, казалось старинным, кабинет главного человека в компании выглядел современным, функциональным и очень скандинавским. На стенах висели схемы морского дна в разрезе с прикрепленными табличками, какие работы там ведутся, а рядом три цветные карты Северного моря, на каждой из которых показано, где и в какой стадии идет бурение скважин. Все море на картах покрывали маленькие пронумерованные квадраты, на некоторых из них было написано «Шелл», «Эссо» и так далее, и хотя я внимательно искал, но нигде не нашел пометку «Норск ойл импорте».

Дверь за моей спиной открылась, и вошел Пер Бьорн Сэндвик, как всегда любезный и независимый, создавая впечатление, что его не втолкнули на вершину власти, а он постоянно пребывал на ней.

— Дэйвид, — проговорил он своим высоким четким голосом, — простите, что заставил вас ждать.

— Я разглядываю ваши карты, — сказал я. Он кивнул и подошел ко мне.

— Мы бурим тут... и вот здесь. — Он показал на два квадрата, на которых виднелось совершенно другое название. Я удивился, и он объяснил:

— Мы часть консорциума. В Норвегии нет частных нефтяных компаний.

— А чем занималась «Норск ойл импорте» до того, как в Северном море нашли нефть?

— Импортировала нефть, разумеется.

— О-о-о, разумеется. — Я улыбнулся и сел в квадратное кресло, на которое он показал.

— Начинайте обстреливать меня вопросами. — Пер Бьорн тоже улыбнулся.

— Привозил ли вам Боб Шерман из Англии какие-нибудь бумаги или фотографии?

— Нет. — Он покачал головой. — Ларе уже спрашивал нас во вторник. Шерман никому не привозил никаких бумаг. — Он протянул руку к звонку на письменном столе. — Не хотите ли кофе?

— Очень хочу.