Сыщик ошибается только раз - Алексей Макеев Страница 29

– Ну, хозяева тоже разные бывают, – заметил Гуров. – Это еще пословица есть – из хама не выйдет пана. Но речь не о том. Значит, «Хонда», говорите? Это очень интересно, очень! Но вот знать бы, с какой целью эта «Хонда» сюда приезжает. Ну не сама, а ее хозяин, конечно. Может быть, любовница?

– Ха! Сейчас, конечно, такой разврат пошел, что ничему удивляться нельзя! – веско сказал Иван Севастьянович. – Но эти вроде не из голубых. Нет, у них какие-то другие дела. Одним словом, к товарищу он сюда ездит. Как раз в нашем подъезде и живет, товарищ-то. Вот тоже фрукт! Нигде не работает, постоянно я его вижу – мотается без дела, а одет прилично и сигареты тоже курит дорогие. Ну и времена настали! Как сказал поэт – бывали хуже, но не было подлей! Так, что ли?

– В поэзии не силен, – сухо сказал Гуров, которого излишняя словоохотливость свидетеля понемногу начинала утомлять. – А фамилию соседа можете назвать?

– Почему не могу? Очень даже могу. Фамилия у него смешная – Кошкин. Зовут, кажется, Владиславом. Сам я с ним не общаюсь. Этот сукин сын даже «здрасьте» сказать затрудняется, ну и я его вроде не замечаю. А вы на него какие виды имеете, товарищ милиционер?

– Виды? Да пока никаких, – сказал Гуров. – Пока хотелось бы побеседовать. Подскажите-ка, в какой квартире он проживает! В семьдесят второй? А вот владелец «Хонды» недавно ведь уехал, так? Он один уехал или прихватил Кошкина с собой?

– Кажется, один, – задумался Иван Севастьянович. – Нет, точно один. Значит, скорее всего, Кошкин сейчас дома должен быть. Не видел я, чтобы он выходил.

– Это очень любезно с его стороны, – пробормотал Гуров и задал собеседнику последний вопрос: – Номер «Хонды» помните?

– Чего нет, того нет, – развел руками Иван Севастьянович. – У меня на цифры память плохая. Я из-за этого и учился не очень. Техникум еле одолел. Да и, по правде сказать, зачем бы я стал запоминать его, номер-то? Если бы заранее знать, тогда бы, конечно, запомнил. На бумажку в крайнем случае записал бы, – его тон вдруг сделался тревожным. – А это… Выходит, мы тут бок о бок с преступником живем? Хорошее положение! Теперь ходи да оглядывайся!

– Послушайте, Иван Севастьянович! – строго сказал Гуров. – У нас в стране существует презумпция невиновности. Слышали, наверное? Это когда назвать человека преступником может только суд. Вот из этого и давайте исходить. Живите спокойно, как всегда жили, и ничего плохого с вами не случится. Я вас уверяю!

– Значит, я могу сходить в магазин? – спросил Иван Севастьянович.

– Разумеется, – кивнул Гуров. – Только прошу вас – никому ни слова! А то объявите всем, что у вас в подъезде преступник живет, а потом все мы краснеть будем.

– Дай бог! – осторожно сказал Иван Севастьянович. – Ну так я пошел?

– Идите, только еще одна просьба – дверку нам откройте!

Иван Севастьянович открыл входную дверь и быстро ушел. Гуров и Крячко вошли в подъезд. Железная дверь захлопнулась за ними с глухим стуком. Они прошли тамбур и остановились на нижних ступеньках.

– Клюнуло? – спросил Крячко. – Неужели клюнуло?

– Не знаю, – покачал головой Гуров. – Боюсь сглазить. Но совпадений полно. Синяя «Хонда», этот тип, ее владелец, предполагаемый убийца. А здесь живет его приятель, некий Кошкин. Судя по всему, человек без определенных занятий, но располагающий деньгами. Сосед показал, что владелец «Хонды» бывал у него довольно часто. Кошкин сейчас дома.

– Ага! И что будем делать – брать?

– Прыткий ты больно – брать! – недовольно поморщился Гуров. – С какого прибабаху мы его брать будем? К вам тут человек на синей машине ездит, так мы вас в наручники, любезный! Так, что ли? Я вот думаю по базе данных его пробить да наблюдение за квартирой установить…

– А этот на «Хонде» в следующий раз через месяц приедет, – скептически заметил Крячко. – Или вообще не приедет. Может, они договорились теперь на дно залечь? Или разбежаться? И твой Кошкин уже где-нибудь за Кольцевой автодорогой? Об этом ты подумал? Или, еще лучше, его тоже – бутылкой! А мы наблюдать будем, а он там разлагаться… А Сметанин? Про Сметанина ты забыл?

– Типун тебе на язык! – мрачно сказал Гуров. – Хотя насчет Сметанина ты прав. Я на минуту о нем совершенно забыл. Да и насчет остального тоже в яблочко. Пожалуй, придется нам этого Кошкина навестить. Только уж на этот раз без несанкционированного проникновения! Хватит приключений на свой толстый зад искать! Совсем мы с тобой разбаловались!

– Да мы же хотели как лучше! – пожал плечами Крячко. – Но нет так нет. Пусть все будет культурно. Только на всякий случай оружие приготовь… Ах, да, я и забыл, что ты с корабля на бал! Ну, ладно, пушка при мне, в случае чего я тебя подстрахую. Пойдем, что ли?

Они поднялись на два лестничных марша и остановились перед железной дверью с номером «72». Как они ни прислушивались, но так ничего и не смогли услышать – из-за двери не доносилось ни звука.

– Изоляция, черт бы ее драл! – проворчал Крячко. – Ну чего, под каким соусом будем заходить? Может, изобразим, будто детишки балуются? Или скажем, что соседи снизу – заливает нас?

– Поступим самым обычным образом, – уверенно сказал Гуров. – Сообщим, что из милиции. Если у него совесть чиста, откроет.

– А если нет?

– Если нет, тем более откроет. Не дурак же он – после первого же звонка в бега пускаться!

– Ну, тебе виднее! – сказал Крячко, доставая из-под пиджака табельный «ПМ» и засовывая его за пояс джинсов. – Тогда звони!

Гуров нажал на кнопку звонка. Прозвенела приятная трель, и почти сразу же из квартиры раздался грубый голос: «Кто там?»

– Гражданин Кошкин? – спросил Гуров. – Мы из милиции. Откройте, пожалуйста, нам необходимо с вами побеседовать.

С минуту Кошкин переваривал новость, а потом осторожно спросил:

– О чем побеседовать? Я ничего не знаю. С милицией дел никогда не имел. Спросите хоть кого.

– Значит, вам нечего бояться, – рассудительно заметил Гуров. – Мы на пять минут, не больше.

– Ладно, я только штаны надену, – сказал из-за двери Кошкин и пропал.

– Ну вот, добился! – буркнул Крячко. – Теперь он будет до утра штаны мерить. Говорил же, надо было хитрость применить!

– Сейчас откроет! – не слишком уверенно произнес Гуров.

Он приник ухом к самой двери, пытаясь понять, что творится в квартире. Но за плотно подогнанной дверью царила тишина.

– Знаешь, – озабоченно сказал Гуров Крячко. – Выгляни-ка наружу! Кто его знает – не сыпанет ли он в окошко?

– Я говорил! – в сердцах бросил Крячко и побежал вниз по лестнице.

Гуров опять нажал на кнопку звонка, а потом крикнул:

– Не валяйте дурака, Кошкин! Вас же все равно найдут! Куда вы денетесь?

Внезапно дверь металлически щелкнула и распахнулась перед самым носом Гурова. Он невольно отпрянул. На пороге стоял высокий темноволосый парень с хмурым, плохо выбритым лицом. Это была не модная небритость – судя по всему, хозяин квартиры мучился с похмелья, и на внешний вид просто не обращал внимания. Тем не менее одет он был по полной программе – солидный костюм, свежая рубашка, галстук. Выглядело это довольно странно, учитывая, что пять минут назад хозяин не имел на себе даже штанов.