Девятый круг - Фернандо С. Льобера Страница 29

Морантес и Себаштиану покинули кухню, прихватив ужин и вино.

— Эй, Португалец, не распускай слюни, — с усмешкой посоветовал Морантес. — У меня в доме уже тысячу лет нет никаких слюнявчиков.

— Не понимаю, на что ты намекаешь, — пробормотал Себаштиану.

Он обвел взглядом комнату, служившую одновременно гостиной и столовой. Здесь было множество фотографий доньи Соль, Морантеса и их детей. Себаштиану приблизился к стеллажу и взял одну из них в рамке из альпаки. [43]

— Как дела у твоих парней?

— Хорошо, — отозвался Морантес. — Учатся за границей. Солете пашет как вол. Он в Принстоне, ни много ни мало. Как водится, со стипендией лучше, чем без нее…

Себаштиану поставил фотографию на место и, улыбнувшись, взял другую рамку.

— Помнишь ту вечеринку? — спросил у него Морантес.

— А как же.

Этот случай произошел много лет назад. После разгрома одной из наиболее кровожадных группировок ЭТА Морантес получил орден («цацку», как он выражался) и повышение по службе. Его отдел собрался в полном составе, чтобы отпраздновать событие грандиозной попойкой. Под конец Себаштиану с двумя товарищами кое-как доставили Морантеса с орденом на груди домой, где их дожидалась Соль с широкой улыбкой и фотоаппаратом. Себаштиану не удержался от смеха.

— Мы тебя притащили в полной отключке. Для меня остается загадкой, как тебе не открутили голову после такого подвига.

— Уф, мне пришлось письменно испрашивать у Соль прощения, — открыл тайну Морантес. — И еще я натерпелся из-за дурацкой фотографии. Но что ни говори, а Соль ведь никогда не дулась. Послушай, давай не будем об этом, а то я стал сентиментальным.

— Сладкие воспоминания о героических похождениях в хмельной мужской компании? — Беатрис вошла в комнату. Она произнесла слово «мужской» с таким выражением, что не оставалось ни малейших сомнений, как она относится к товарищеским посиделкам. — Фу, как старомодно! Такое теперь не принято.

— Слишком молода еще, чтобы судить, — парировал Морантес. — В прежние времена мы, старая гвардия, собирались, чтобы обмыть наши блестящие операции. Ныне все должно выглядеть политкорректно и стерильно. Здоровенные лбы не пьют, не курят и делают зарядку. И куда мы придем с такой трепетной полицией? — Он вопрошающе посмотрел на Беатрис.

— Мало того что я знаю тебя как облупленного и меня не проведешь, я еще должна арестовать тебя за неуважение к представителям власти.

Себаштиану следил за словесной пикировкой с откровенной завистью. Непринужденная болтовня была отражением искренней дружеской привязанности и напомнила профессору, что у него нет ни одного близкого друга в Лондоне. Знакомых он приобрел в Англии множество, а настоящих друзей — нет. Он грешил на несходство англосаксонского и латинского характеров, которые сочетаются, как вода и масло, но в глубине души отдавал себе отчет, что в немалой степени виноват сам.

Они великолепно поужинали, много смеялись и рассказывали байки прошлых времен, а затем переместились из-за стола в гостиную часть комнаты.

— Итак, поскольку ужином занимались вы, кофе подам я, — проявила благородство Беатрис. Передавая Себаштиану чашку, она невзначай задела его плечо, и мимолетное прикосновение наполнило его сладким чувством.

— Ладно, Португалец. Считай ужин подкупом, чтобы вызвать тебя на откровенность, — пошутил Морантес.

Беатрис села на диван, скрестив ноги, и остановила взгляд на Себаштиану.

— Сначала расскажи мне об осколке, который ты нашел на стоянке машин перед казино.

Во второй раз Себаштиану коротко поведал о своих передвижениях в том месте, где похитили Хуана Аласену. В ответ Беатрис сообщила, что они наконец получили результаты анализа мочи, обнаруженной на пустоши неподалеку от трупа.

— Гипотеза подтверждается, — признала Беатрис. — Я не до конца поняла профессиональный жаргон эксперта, дававшего пояснения. Если вкратце, ребята из лаборатории уверены, что анализ показывает возможное заболевание сахарным диабетом. В настоящий момент мы допускаем, что ампула из-под инсулина, найденная тобой на парковке, принадлежала убийце. Мы составляем список диабетиков, зарегистрированных в больницах и клиниках Испании, но боюсь, что общее количество больных окажется огромным. Не знаю, поможет ли нам этот факт. И криминалисты утверждают, что на осколке нет отпечатков.

— А сегодняшнее убийство? — спросил Себаштиану.

— Пабло Гарсиа, — монотонно заговорила Беатрис. — Цыган, двадцать семь лет, наркоман со стажем. Найден мертвым в трущобах в южном квартале города. Причина смерти — удушение и утопление, не считая сильного ушиба в затылочной части черепа. Младший сын одного из наркобаронов, который контролирует северный район: папочка, мягко говоря, не очень доволен. Мы пытаемся предотвратить резню между конкурирующими кланами.

— Раньше ты сказала, что его утопили в луже грязи, разве нет? — уточнил Себаштиану. Он вдруг ощутил глубокую усталость.

Беатрис согласно кивнула.

— Напоминаю, какой ливень был ночью. Убийца нанес жертве удар сзади, чтобы оглушить его, а затем держал голову в грязной луже, пока бедняга не захлебнулся. Эксперты оцепили зону в сорок квадратных метров и прочесали каждый сантиметр площади. Мы нашли кое-что любопытное.

Себаштиану поднял на нее глаза.

— Пустую коробочку из-под инсулина, принимаемого перорально, и серебряную подкову в кармане Гарсии.

— Мальчик владел элитной конюшней? — спросил Морантес.

— Очень остроумно. Ничего похожего. Подкова была завернута в очередную записку. Я только не понимаю, что это значит, хотя я прочитала соответствующую песнь «Комедии».

— Филиппе Ардженти, — вмешался Себаштиану. — Один из обреченных пятого круга. Могущественный флорентийский рыцарь, как характеризует его Боккаччо. Славился неукротимым нравом и тщеславием. По легенде, он подбивал копыта своих лошадей серебряными подковами.

Профессор отметил, что на лице младшего инспектора проступило выражение досады. Она явно огорчилась, что не сумела расшифровать смысл тайного послания.

— Полицейское досье? — продолжил расспросы Себаштиану, желая сменить тему.

— Приговаривался несколько раз за распространение наркотических препаратов и хулиганство. Лично я посадила бы его без долгих размышлений только за выдающиеся родственные связи.

— Психологический портрет?

— Представь себе: вспыльчив, легко давал волю кулакам, чем и знаменит. На записке отпечатков не найдено. — Беатрис встала, взяла со стола конверт и протянула Португальцу. — Вот фотокопия, — сказала она.

Себаштиану открыл конверт и вслух прочитал текст:

«Если ты намерен найти объяснение моим поступкам или, может, понять непременно их тайный смысл, подумай, что я тот, кто плачет. Я не нуждаюсь в сочувствии, поскольку в ярости моя погибель. Гнев необратимо порождает гнев и ведет к нервному расстройству и помутнению рассудка. Безудержная вспыльчивость отдаляет нас от добра и уподобляет животному, уводит нас в сторону от праведного пути, разлучает с правдой, убивает нас. А потому я совершаю свое последнее деяние, потеряв разум. Смерть дарует жизнь и искупит мои грехи. Да простит меня Бог!»