Тайны Истон-Холла - Д. Дж. Тейлор Страница 29

Передав таким образом суть сказанного мистером Крэббом, Джон Карстайрс не думал, наверное, что мать этим удовлетворится. Но если он рассчитывал на расспросы со стороны своей любящей родительницы, то его ждало разочарование. Или, может, напротив, следует сказать, что он испытал облегчение? Так или иначе, миссис Карстайрс, предложив сыну чашку чаю и вернувшись на свое место, просто заметила, что все это ужасно, но теперь хотя бы ситуация прояснилась, и это уже хорошо. О небольшом плане, что она обдумывала на протяжении всего дня, изучая железнодорожный справочник Брэдшо и карту графства Норфолк, миссис Карстайрс благоразумно умолчала.

Это была решительная женщина. На следующее же утро, удостоверившись предварительно, что сын будет обедать в клубе и домой раньше вечера не вернется, она надела дорожное платье, велела горничной найти на Мэрилебон-Хай-стрит кеб и направилась на Шордич-Рэйлвей-стейшн. [17]Здесь она купила билет до Уоттона — ближайшей, как следовало из ее изысканий, к Истон-Холлу станции. Времени было около одиннадцати утра, и миссис Карстайрс рассчитала, что успеет доехать до Норфолка, наведаться, куда ей нужно, и вернуться на Мэрилебон еще до появления сына.

Погода была мягкая, хотя и ветреная, над Эссекской равниной медленно плыли большие перистые облака, и миссис Карстайрс, прислушиваясь к перестуку колес бегущего на восток поезда, испытывала легкое возбуждение. Она находила вполне возможным, что цели своей ей добиться не удастся — вероятно, даже увидеться с миссис Айрленд не получится, — и все же попробовать стоило. Мистер Дикси может отказаться принять ее, сказаться отсутствующим, но вдруг повезет и она застанет его прямо на пороге дома? Это оправдает все усилия. Таким образом миссис Карстайрс уговаривала себя, а поезд тем временем громыхал по рельсам, минуя Колчестер и Меннингтри, где туман стелился так низко, что накрывал мачты стоящих в устье реки пароходов, и гуси большими караванами летели над берегом, удаляясь в сторону Суффолкской равнины. Какой-то господин, сидевший в дальнем конце вагона, посмотрев на небо, вежливо заметил, что может пойти дождь, и миссис Карстайрс столь же учтиво согласилась с таким предположением.

В Ипсуиче она вышла из вагона и направилась в буфет, чтобы подкрепиться стаканом шерри и бисквитом. И действительно, это придало ей бодрости и приподнятое настроение сохранялось почти до того момента, когда промежуточная часть пути завершилась и поезд доставил ее в Уоттон, где миссис Карстайрс вышла на платформу. Окутанная облаком дыма и сажи, она стала схожа с сестрой Синей Бороды, вылезающей в ходе театрального представления из оркестровой ямы, чтобы пробудить трепет в сердцах восхищенных зрителей. И вот только сейчас миссис Карстайрс испытала легкое смущение. Уоттон почему-то представлялся ей оживленным местом, откуда легко добраться куда угодно. Но это было не так. Длинная низкая платформа посреди открытого поля, один-единственный зальчик для пассажиров и столь же одинокий носильщик, который в ответ на вопрос, где здесь можно найти извозчичью пролетку, лишь покачал головой. Ну хоть какую-нибудь повозку, настаивала миссис Карстайрс, поясняя, зачем ей это нужно. «Неужели до Истона не на чем добраться?» — «Вроде бы экипаж Джоррока где-то здесь стоит, мэм». Вот и пришлось миссис Карстайрс, никуда не денешься, забираться в двуколку, которая вместе с двумя тюками соломы и пустой кроличьей клеткой поволокла ее по проселочным дорогам Норфолка со скоростью миль пять в час.

Было половина первого пополудни, с востока дул сильный ветер, и деревья клонились в сторону, словно отворачиваясь, находя совершенно невыносимым вид экипажа, тащившегося по узкой дороге. За оградой из кустарника поля, нагие, вскопанные для будущих урожаев, печально спускались в сторону обширной равнины с ее лесами и вересковой пустошью. Вообще-то журналисты и составители справочников всегда представляют Норфолк местностью весьма живописной, но я лично вынужден признаться, что таковой ее не нахожу, по крайней мере весной. Слишком много полей, плоских как доска, слишком много никуда не ведущих влажных тропинок, по ним и ходить-то опасно — ноги тонут. Слишком много ветра, грязи и тишины, разве что крики птиц доносятся, печальнее которых во всей Англии не услышишь. Миссис Карстайрс, вглядываясь в местность через щели в экипаже, который, вместе с пассажирами, беспощадно трясло на рытвинах и ухабах, все больше находила ее на редкость унылой и заброшенной.

Вряд ли стоит говорить, что к этому времени ее былое возбуждение практически улетучилось. Она сильно продрогла. Путешествие превратилось в сплошную муку. А более всего миссис Карстайрс страшилась того, что, узнай об этой поездке ее сын или кто-нибудь, кому известны обстоятельства дела, она сделается всеобщим посмешищем. Помимо того, было в самом ее положении человека, оказавшегося на изрытой колеями, огороженной с обеих сторон высокой зеленой изгородью дороге, когда в ушах звучат печальные крики птиц, нечто, весьма ей не нравящееся. Быть может, в детстве на ее воображение слишком сильно подействовала гравюра, [18]на которой человека, проезжающего ночью по сельской дороге, преследует какой-то страшный демон, но тем не менее она часто оборачивалась и смотрела на дорогу с выражением мрачного предчувствия чего-то недоброго. В какой-то момент экипаж свернул на унылую мокрую тропу, обсаженную по обеим сторонам деревьями, ветки их, раскачиваясь от порывов ветра, производили впечатление невидимых рук, забирающихся ей под юбки. И миссис Карстайрс почувствовала, что готова отдать все на свете, лишь бы вернуться в уютную гостиную на Мэрилебон-стрит, где можно орудовать щипцами в камине и покрикивать на горничную.

— Одинокое, право, местечко, — сказала она вознице.

— Ваша правда, мэм. Сюда мало кто ездит.

В этот момент экипаж выехал на открытую дорогу, ведущую через пшеничные поля на запад, и настроение у миссис Карстайрс несколько поднялось. Но на сердце было по-прежнему тревожно. Через двадцать минут, самое позднее через полчаса, она окажется на пороге дома мистера Дикси, и как себя прикажете вести? Что, если мистер Дикси откажется принять ее и просто передаст, чтобы она возвращалась домой? Как-то, будучи молодой замужней дамой, она поразила и мужа, и самое себя, высказав мнение о билле 1832 года своему юному соседу за столом на обеде у мистера Пила. [19]Но теперь миссис Карстайрс слишком хорошо знала себя и понимала, что такая отвага в ее характере. Она все еще раздумывала, как ей себя вести в случае холодного приема, когда заметила, что повозка остановилась в том месте, где от дороги отходит тропинка, ведущая направо, к виднеющимся в отдалении воротам, и возница ждет ее распоряжений.

— Что, приехали?

— В двух шагах, мэм.

Миссис Карстайрс быстро огляделась. На протяжении последней полумили дорога вилась вдоль старой кирпичной стены, где густо росли ели. Надо полагать, здесь и проходит граница поместья Истон-Холл. Если повернуть голову на восток, где как раз и проложена ведущая к воротам тропинка, можно обнаружить следы человеческого присутствия: пара жилых домиков и какое-то надворное строение. За ним — покрытая гравием подъездная дорога, частью скрытая за деревьями, и вдалеке — очертания хозяйского дома. Миссис Карстайрс подумала, нужно ли, чтобы ее видели подъезжающей к дому мистера Дикси в крестьянском экипаже, и решила, что нет, не стоит. В то же время экипаж может еще понадобиться. Спускаясь на разбитую дорогу и ставя к ногам ридикюль, миссис Карстайрс обернулась к вознице: