Дело о взбесившемся враче - Андрей Константинов Страница 29

— Правда, что стреляли из «аграма»?

— Отвечу — да.

— Не тот ли это «аграм», из которого убили Старовойтову?

— А это уже второй вопрос, — ехидно ответил Макс.

— Тогда задаю третий: какой номер у той белой «девятки», на которой скрылись киллеры?

— Ну ты даешь, Володя! — развел руки Езидов. — Разве ж я могу такие тайны раскрывать? Извини, брат, меня не поймут…

* * *

Отхлебывая из чашки кофе и набирая на компьютере текст об убийстве у «Прибалтийской», я слушал вполуха телевизор.

— Оба-на!

«…Некоторые информагентства успели высказать версию о знакомстве убитого у „Прибалтийской“ вора в законе Гиви Вертухадзе с известным предпринимателем Георгием Гурджиевым. Как известно, в прошлом году Гурджиев был обвинен в похищении двух лиц армянской национальности. Позже выяснилось, что это похищение организовали члены одной из этнических группировок, непосредственно связанные с Гиви Вертухадзе. Гурджиев был отпущен из-под стражи, обвинение с него было снято. Таким образом, у Гурджиева могли быть основания для предъявления претензий господину Вертухадзе…»

Каждая фраза Виолетты звучала как приговор. Хороша она все же на экране… Кто, интересно, ей информацию сливает?

«Как раз в момент убийства в гостинице „Прибалтийская“ проходил конгресс по инвестициям с участием Георгия Гурджиева…»

Так— так, а я об этом не знал. Упущение! Ну-ка, быстро вставим в текст.

«Киллеры подожгли „шестерку“ и пересели в белую „девятку“, которая полчаса назад была обнаружена у Нарвских ворот. Правда, „девятку“ преступники тоже подожгли…»

На экране появился обгорелый остов машины. Номер ее читался отчетливо, и я тут же переписал его в свой блокнот.

Сколько бы Езидов ни хранил свои секреты, я все равно их узнаю!

— Хочешь «пробить»? — заглянул в кабинет Родька Каширин. — Не трать время, я уже это сделал. Полгода как в угоне.

— Ну ничего себе! А номер где взял?

— Шах добыл, — подмигнув мне, Родион скрылся.

Черт те что! Почему подчиненные узнают обо всем раньше начальника?

Мне это не нравится. Придется, ребята, утереть вам всем нос. А для этого я поработаю еще лишний часок-другой.

* * *

У Нарвских ворот дымился остов «девятки», пожарные сворачивались — свое дело они сделали.

— Ну и вот скажи, почему РУБОП должен этим заниматься? — кипятился полковник Лейкин. — Ясно же, что дилетанты работают, сколько следов пооставляли…

— Данилыч, дотерпи до пенсии — и будешь свободен как птица, — усмехался полковник Барахта.

— Одно могу сказать, у меня лишних людей точно нет, — внушал им обоим полковник Груздев. Друг друга они не слышали. Парень с видеокамерой то и дело натыкался на полковников и негромко чертыхался.

К Максу Езидову подбежал худой человек с чемоданчиком:

— Слышь, нельзя ли начальников подальше отсюда? Затоптали все…

— Куда я их дену? — развел руки Езидов. И обернулся ко мне:

— Наш пострел везде поспел! Тебе-то что дома не сидится?

— Чувство долга, будь оно неладно…

Макс понимающе усмехнулся.

— Странные киллеры пошли. Нет бы бросить машину — так ведь жгут зачем-то, внимание привлекают.

— На чем они отсюда уехали?

— На темно-синем «пассате». Номер не спрашивай — военная тайна, — подмигнул Макс и пошел о чем-то переговариваться с криминалистами.

Я поднял глаза в вечернее небо, где таяли клубы едкого дыма, и вдруг наткнулся на знакомые окна. Черт возьми, здесь же живет мой однокашник по Театральному училищу Ян Шапник!

А навещу-ка я его, тем более что давно не виделись.

* * *

Ян вытаращил глаза и с криком: «Кто пришел!» стал радостно хлопать меня по плечам.

— Тише, мама отдыхает, — выглянула с кухни Янкина жена, Вера. — Володя, ты какими судьбами? Проходи, будем чай пить.

За чашкой чая я рассказал своим друзьям, что меня привело в их район.

— Ну надо же! — удивился Ян. — Пожар под окнами мы видели, а на машину внимания не обратили. Только если Нина Петровна что-то углядела — она целыми днями сидит, в окно смотрит. Вер, поинтересуемся?

— Очень надо, да? — вздохнула Вера. И, укоризненно глядя на нас, удалилась в комнату.

Мы с Яном болтали минут десять о работе и всяких пустяках, а потом Вера вернулась с торжествующим видом:

— Ну, Соболин, с тебя причитается!

Мама не только видела, как трое кавказцев пересаживались из белой машины в синюю, она еще и номер записала. Вот он, — Вера протянула клочок бумаги.

Подскочив со стула, я чмокнул Верку в щеку.

— Я только одного не понимаю, — озадаченно произнес Ян. — А почему милиция к нам не пришла?

— Некогда им пустяками заниматься, — объяснил я. — Вот, может, завтра и навестят вас… Где телефон?

Накручивая номер справочной ГИБДД, я вдруг сообразил, что не знаю пароль. Черт! Открыв окно, я высунулся и крикнул:

— Макс, какая сегодня «дорожка»?

— Чернигов, — машинально ответил Езидов. И вдруг, подняв голову, внимательно посмотрел на меня:

— Что ты там делаешь?

— Военная тайна! Завтра узнаешь.

Зная магическое слово «Чернигов», я через пять минут выяснил, что темносиний «Фольксваген-пассат», на котором уехали киллеры, принадлежит Григорию Яковлевичу Измаиловичу, 1950 года рождения, проживающему на улице Фурштатской.

После чего извинился перед Янкой и Верой за свое ночное вторжение и, попрощавшись, пообещал принести Нине Петровне коробку конфет.

* * *

— Измаилович, — задумчиво произнесла Аня за завтраком. Антошку она уже успела отвести в садик, пока я дрыхнул. — Знаешь, а ведь мы про него недавно писали.

— Быть не может! — удивился я.

— И писал про него как раз ты.

— Знаешь, Ань, когда приходится выдавать в день два десятка информации — все не упомнишь. Объясни, кто такой Измаилович?

— Бизнесмен, глава цыганской общины Петербурга. Не так давно выступал в нашем Законодательном собрании, предлагал решить проблему с цыганами-люди…

— Точно! — хлопнул я себя по лбу. — Анюта, что бы я без тебя делал!

Позвонив Лехе Скрипке, который остался в «Золотой пуле» за старшего, я объяснил, что вовсю занимаюсь тройным убийством у «Прибалтийской», а потому пусть сегодня в репортерском отделе за меня порулит Шах. Скрипка тут же начал мне рассказывать одну поучительную историю о репортере, которого погубило чрезмерное любопытство, но поскольку история была слишком длинная, я оборвал ее дружеским пожеланием: «Не тревожь мне душу, Скрипка!».