Пепел и кокаиновый король - Александр Логачев Страница 29

А тем временем к ферме вышли Андреас и Гюнтер.

— Госпожа, мы — сотрудники Интерпола, — уверенно и бойко соврал Андреас, безбоязненно в темноте взмахнув каким-то документом. — Мы преследуем особо опасного преступника. Вы за сегодняшний день в округе никого подозрительного не замечали?

В Германии такое обращение к любому встречному сработало бы безотказно. Но это была другая страна.

— Кто вы такие, чтоб без спроса врываться на частную территорию? — Бажена пронзила визитеров столь гневным сполохом фиалковых глаз, что «интерполовцы» застыли на месте, будто напоролись на колючую проволоку.

— Госпожа хозяйка. Мы находимся при исполнении служебного долга и в соответствии с международной конвенцией имеем право вести в интересах следствия любые беседы. Но я совершенно не хочу, чтобы мы вам как-либо помешали. Пожалуйста, ответьте на наши вопросы, и мы тут же уйдем. Скажите, сегодня мимо фермы не проходил кто-нибудь посторонний? — Андреас умышленно бубнил с налетом скуки. Дескать, люди находятся при исполнении, чему и сами не шибко рады. Чем быстрее ответите на их вопросы, тем быстрее вас оставят в покое.

— Я никого не видела. Довольны? Теперь убирайтесь!

Андреас готов был голыми руками придушить эту гордячку. Но еще теплилась надежда, что хозяйка в конце концов сменит гнев на милость. Мало ли отчего она сейчас такая злая. Поэтому Андреас сменил тон на подчеркнуто вежливый.

— Простите великодушно, от вас можно позвонить? Мы заплатим, — про «мы заплатим» он ввернул с умыслом. Деньги — путь к сердцу почти каждой женщины.

— Если вы из полиции, то сможете освободить от наручников моего пса, — поколебавшись, Бажена кивнула в сторону сарая, причем говорила это, глядя не на поздних гостей, а куда-то в сторону, и думая о чем-то своем и далеком, — Я прикажу, и Хорват, пока вы возитесь, будет вести себя смирно.

Кажется, Андреас разгадал, в чем причина демонстрируемой враждебности. Эта крестьянка не поверила на слово, что гости — из полиции, мало ли кто ночью по лесу шляется, и теперь придумала, как развеять подозрения на деле. Визитеры переглянулись и вошли в сарай. Бажена включила свет. Хорват вел себя так, будто решил, что с ним играют. Андреасу больших усилий стоило не пялиться на хозяйку, которая оказалась ужас какой аппетитной. Даже не смотря на ледяной холод в фиалковых глазах и залегшую вокруг губ категоричную складку. А Гюнтер, тот и вовсе чуть не прилип к вырезу в блузке очумевшим взором.

— Интересно, кто это приковал собаку? — прилаживаясь с ключом, невзначай спросил Андреас.

— Ребенок играл. А ключ потерял, — равнодушно солгала Бажена.

— Все, собака свободна. Вам нужны эти наручники без ключа?

— Нужны, — Бажена почти вырвала железку из руки Андреаса.

Пес с учетом интонаций хозяйки перестал вилять хвостом. И Андреас, не смотря на то, что бедро сквозь ткань брюк холодила рукоять пистолета, почувствовал себя очень неуютно. Он опять прибегнул к подчеркнутой вежливости:

— Но теперь-то можно хотя бы позвонить?

— Нет. Вы разбудите ребенка.

— Мы будем вести себя тихо-тихо.

— Нет. До свиданья, — и хозяйка фермы повернулась на каблуках к дому. Пес поплелся за ней, то и дело недобро озираясь на поздних визитеров.

— Она поняла, что мы немцы. А здесь немцев не любят, — пробурчал Гюнтер, с рожи которого никак не могло сползти масляно-мечтательное выражение.

— Толстяк, ты ничего не понял. Я узнал наручники. Наш клиент здесь побывал, и чем-то приворожил моравку.