Крестовый поход в лабиринт - Валентина Андреева Страница 29

Будучи человеком сообразительным, Наташка связала поведение лечащего врача с зареванной физиономией постовой медсестры Ульяны, сменившейся утром в понедельник, но неожиданно задержавшейся на работе по инициативе начальства и не желавшей делиться своими переживаниями ни с кем. Патологоанатом ни о чем не переживал – работа есть работа, но делиться результатами вскрытия Осиповой с Натальей не стал. Напомнил ей, что эти сведения ее никоим образом не касаются, и посоветовал обратиться к Александру Васильевичу. Получился замкнутый круг.

– Точно, Улька вколола Осиповой что-то не то! – возя по моему кухонному столу чайную ложку с крупинками сахара, делилась со мной Наташка. – А теперь все стараются обернуть это на благо покойнице. Я уточняла, именно Улька дежурила на посту с воскресенья на понедельник. Вообще-то она ничего. Одна ребенка растит, муж у нее приходящий. В основном раз в месяц наведывается, девочку навестить и взаймы взять. Не понимаю, почему Улька с ним не разведется? Может, потому что живет со свекровью? Впрочем, не наше дело.

До прихода Дмитрия Николаевича я успела пересмотреть весь сборник стихов Марины Цветаевой и прийти к интересному заключению: беленькая тесемочка закладки лежала на определенном стихотворении не зря:

Идешь, на меня похожий,

Глаза опуская вниз.

Я их опускала тоже.

Прохожий, остановись…

Не думай, что здесь могила,

Что встану, тебе грозя,

Я слишком сама любила

Смеяться, когда нельзя…

– Наталья! – дрогнувшим голосом прервала я невеселые рассуждения подруги. – Тащи образок!

– Зачем?

Чайная ложка дала крен, и песок высыпался на стол.

– Затем! Если сопоставить просьбу Маноло, то бишь Светланы Владимировны, прикопать банку с иконкой к ней в могилу, то это стихотворение прямо указывает место, где ее потом следует искать.

– А зачем нам искать, если мы сами ее прикопаем? Пусть даже и чужими руками. Могилка не поле чудес.

– Напряги память! Вспомни дословно, что Маноло сказала тебе.

Наташка добросовестно задумалась:

– Ну… прикопать… Нет, прикопать банку. А стихи… Стихи оставить себе. Только обращаться с книгой аккуратно. Если когда-нибудь объявится достойный человек, а он непременно объявится, и попросит передать ему эту книгу, обязательно выполнить его просьбу. Я еще удивилась: у этого человека все достоинства на показ, что ли, будут? Список на табличке, табличка на шее? Откуда мне о них знать. С мужем столько лет вместе, а его достоинства до сих пор из него так и прут. Тревожа мои недостатки. А она мне улыбнулась и сказала: «Наташенька, вы не ошибетесь, за книгой может прийти только один человек». Ир, я в твоих достоинствах никогда не сомневалась, поэтому сразу же, как только у меня возникло такое желание, сбагрила книгу тебе. Пусть она у тебя дома хранится. У меня собака, она стихов не любит… Подожди! Я же не выполнила до конца просьбу Маноло! Сейчас.

Подруга слетела с табуретки, выхватила из подставки ножницы и не успела я ахнуть, как она перерезала ими закладку.

– Вот теперь все!

Моя версия рушилась на глазах. Тем не менее я проявила упрямство и настояла на том, чтобы Наталья сбегала за образком. Она тоже заупрямилась, заявив, что не намерена в угоду моим амбициям без конца шляться по общему коридору из конца в конец. И если уж мне так приспичило, могу и сама к ней прогуляться.

Кофе мы допивали уже в Наташкиной кухне, сетуя на то, что он вымывает из организма кальций. На каждые две чашки благородного напитка следует непременно выпивать стакан молока – рекомендация, которую мы неосмотрительно игнорируем. С другой стороны, кофе стимулирует умственную деятельность, что я с удовольствием и отметила. Когда ума на что-то явно не хватает – прекрасное средство. Лично у меня его точно не хватало: никак не могла отыскать хоть какую-то зацепку в пользу того, что образок являет собой некий своеобразный ларчик. Очень миниатюрный, но предназначенный для хранения больших секретов. Увы, ничего подобного. Старенький образок Божьей матери, ладанка на стареньком черном шнурочке, только и всего.

Не хотелось выглядеть полной идиоткой. Повертев иконку в руках и так, и эдак, я с умным видом заявила, что Маноло была католичкой.

– Ясень пень, – насмешливо согласилась Наташка. – Все испанцы католики.

Но тут началось благотворное воздействие кофе на мою умственную деятельность, и я разом выдала Наташке результат:

– Значит так: наша покойная Маноло очень беспокоилась за две вещи: сборник стихов и иконку. Собираясь ложиться в клинику, не решилась взять их с собой. Возможно, надеялась вернуться. Наши врачи могут вселять оптимизм в души безнадежно больных людей. Честь им и хвала за это. В случае ее смерти в клинике, ценности, о которых я говорила, могли либо навсегда затеряться на помойке, либо попасть не в те руки. Сама знаешь, личные вещи, не представляющие особого интереса, отдают тому, кто назовется близким человеком умершего. В момент, когда укладывалась в клинику, старушка не догадывалась, что там найдется человек, который вызовет у нее доверие. Но утром пятницы она обратилась к тебе с просьбой заехать к ней домой и привезти определенные вещи. Наверное, было какое-то предчувствие… Понятно, что ей нужны были только иконка и книга, но заострять твое внимание на этих предметах она не хотела. В числе других вещей они не выглядели чем-то особенным. Вафельное полотенце для самодельного бандажа казалось самым необходимым. По-видимому, ей пришло в голову, что домой она может и не вернуться. Или просто боялась за сохранность своих амулетов. Как показали последующие события – не зря. Вспомни квартирный разгром! Также не известно, что испугало Маноло в пятницу… Или в четверг. Мы знаем только о телефонном разговоре с душеприказчиком, возможно, причина кроется в нем. К вечеру она специально спустилась к тебе с этой своей оригинальной просьбой…

– Не надо мне ее повторять! Ни к чему эти могильные темы. У меня прекрасная память… Кстати! Это даже Маноло отметила. Вернее, она так своеобразно пошутила, надеясь на то, что у меня хорошая память и я ничего не забуду. Ир, а если она испугалась этого своего… так называемого «племянничка»?

– Едва ли. С испуга до такой степени, как она, встрече не радуются.

– Ну, положим, ты не совсем права. Помнится, на даче мы ходили с тобой за грибами и я заблудилась именно в тех трех соснах, которым вздумалось расти в стороне от дороги. Испугалась, слов нет! А увидев, что ты ломишься ко мне через кусты, обрадовалась. Несмотря на то что заблудившимися следовало считать уже нас обеих.

– Это из другой категории радости. Я склонна думать, что Маноло просто перестала надеяться на появление племянника. Устала ждать. Скорее всего, именно ему предназначались книга и образок. Только он немного запоздал – взять их уже было поручено тебе. В принципе, ничего страшного – в понедельник ты вручила бы эти вещицы хозяйке, а она передала бы все племяннику, попросив забыть о своей просьбе захоронить ладанку.