«Третья сила» - Иван Дорба Страница 29

— Да вы что, господин Шульц! Не шутите!… — зло ощерясь, прорычал Кабанов. — Я пооткровенничал с человеком из Центра, а вы меня продаете!…

— Выйди-ка, Алексей, на минутку! — Граков подтолкнул в плечо Денисенко. И когда за ним закрылась дверь, надвинулся на Кабанова и, глядя ему в глаза, строгим шепотом спросил: — Вы считаете себя «солидаристом» или работает на немцев? Против России? Вы передаете нам сугубо секретные сведения: о предстоящих административных мерах, о готовящихся против партизан действиях немцев, негласных предписаниях для полиции и даже о дислокации и перегруппировках гарнизонов. Вы это считаете порядочным? А заступиться за своего товарища у вас смелости уже не хватает? Не выйдет!

— Это ложь. Ничего я не передаю, разве лишь то, что непосредственно касается НТС, — сбавил тон Кабанов, доставая из кармана платок и утирая вспотевшее лицо.

— Бросьте! Вюрглер, поручившийся за вас и рекомендовавший немцам, ценит вас. Мы в Берлине благодаря вам в курсе событий, происходящих на Витебщине. Мне поручено поблагодарить вас от лица исполбюро. Но я вынужден сделать вам серьезное замечание и напомнить: Денисенко — наш человек…

Кабанов, бледный и растерянный, стоял перед Граковым опустив голову и думал: «В случае провала моего заместителя Алексея Денисенко мне тоже придется отвечать. И немцы узнают, что при помощи условного кода наши ребята читают их совершенно секретные документы… Как же быть?»

— Успокойтесь, Георгий Родионович! — улыбнулся Граков. — Дозванивайтесь в Смоленск Околову или в Варшаву и попросите о помощи Александра Эмильевича. Вюрглер сам позвонит в витебский абвер по поводу Ксении Околовой и Алексея Денисенко. Договорились? Часов в шесть мы к вам зайдем. — И, строго нахмурившись, быстро покинул кабинет.

Денисенко нервно ходил по коридору, ожидая Гракова.

— Звонил в больницу, хотел предупредить о приезде Бременкампфа и Дольфа, а они, оказывается, уже там. Боюсь, арестуют сестер Леоновых и произведут у них на квартире обыск. А там сейчас скрывается советский разведчик Яков Иванович. Я слыхал, как он назначил свидание полковнику Тищенко у «старухи».

— Ничего не понимаю. Кто это — Яков Иванович? Тищенко? «Старуха»? Объясни толком.

— Яков Иванович Боярский, капитан НКВД, живет на нелегальном положении, связан с партизанскими отрядами и руководит подпольными группами в Витебске. А полковник Тищенко, тяжело раненный под Невелем, доставлен нетранспортабельным немцами в Волихскую больницу, а оттуда переправлен в Витебск на Марковщину. Находится под наблюдением. Он был начальником штаба двадцать девятого стрелкового корпуса, и немцы им очень интересуются. Мы решили его срочно переправить через «витебские ворота» на Большую землю.

— Уразумел. А при чем тут старуха?

— «Старуха» — квартира сестер Леоновых, старенький покосившийся домишко на Марковщине. Туда надо срочно заехать и предупредить капитана.

— Поехали! — Они быстро спустились по лестнице, сели в большой черный «мерседес», предоставленный Гракову в абвере.

Через четверть часа, «чтоб сбить с толку шофера», Граков приказал остановиться на углу переулка у полуразрушенного кирпичного дома. Выйдя из машины, Денисенко процедил:

— Водитель наверняка доложит своему начальству, где были, куда заходили, о чем разговаривали… — И повел товарища за угол.

— Заморочим ему голову! — весело пообещал Граков.

— Это место запомни, — сказал Денисенко. — За углом шестой дом слева, во дворе невзрачная избенка. От шести до семи вечера соберемся и будем тебя ждать. А сейчас едем дальше.

«Мерседес» петлял по переулкам Марковщины, часто останавливаясь; они выходили, осматривались и снова ехали. На одном из подъемов машина забуксовала. Шофер, тихонько выругавшись, принялся надевать на задние колеса цепи.

— Мы пройдемся и подождем вас вон там, у церкви, — бросил Граков шоферу.

Когда они преодолели подъем и свернули за угол, Денисенко показал на деревянный домик:

— Тут живут Леоновы! — И, подойдя к калитке, заглянул во двор. — Одну минуту. — И пошел внутрь.

Граков видел, как Денисенко вбежал на покосившееся крылечко, постучал в дверь, как появился плотный мужчина среднего роста в холщовой рубахе и в треухе. Перекинувшись несколькими словами, Денисенко побежал обратно.

— Все в порядке! Слава богу, успели. Пойдем!

Скоро «мерседес», громыхая цепями, их нагнал. Шофер с виноватым видом отворил дверцу, извинился.

— Я не знал, что поедем по этим скользким дорогам и господа захотят осматривать трущобы.

— В этих домах-развалюхах, парень, пять веков тому назад жили немцы, — брякнул беззаботно Граков.

Шофер осекся, его потряс не столько смысл сказанного, сколько чистейший берлинский выговор Гракова.

Поколесив еще с полчаса, они наконец выбрались на Лабазную и подкатили к больнице. Когда прошли по коридору к приемной, Граков увидел двух немцев, разговаривавших с высоким мужчиной в белом халате и небольшой худощавой женщиной с энергичным лицом.

— Новый главврач больницы Нестор Иванович Чертков, наш человек, — шепнул Гракову Денисенко. — Женщина — Околова, а блондин — Дольф, плотный брюнет — Бременкампф.

Граков, оставив Денисенко у двери, направился к группе обернувшихся к ним людей.

— Господа, прошу прощения, мне сказали, что к вам в больницу направлен Вилли Брандт, у меня к нему конфиденциальное поручение от полковника РСХА Вольфа. — Граков говорил по-немецки, подчеркивая свой берлинский акцент, обращаясь к Бременкампфу и Дольфу. Потом, поклонившись Околовой, продолжал уже на русском: — Вам, Ксения Сергеевна, привет от брата из Смоленска.

Немцы подтянулись, с почтением смотрели на человека из Берлина, который, конечно, уже побывал у их начальства и непосредственно связан с самим Вольфом, правой рукой рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера!

Бременкампф, одернув китель, выпятил грудь, подобострастно представился и отрекомендовал своего товарища.

Граков ответил тем же:

— Фон Шульц! Алексис Шульц!

Начальство ради пользы дела выдало ему в лагере документ на имя жителя Берлина, капитана СД Шульца, чтобы на периферии ему было легче работать.

— Вы прекрасно владеете русским языком, — с восхищением заметил Бременкампф.

— Не хуже, чем английским и французским, — голосом самодовольного аристократа бросил Граков, потом отвел оберштурмфюрера в сторонку: — У меня к вам просьба, герр Бременкампф: на днях я заеду к вам, а вы подумайте, по каким каналам направить группу людей в тыл Красной армии. Полагаю, через «витебские ворота».

— Я уже советовался с зондерфюрером Клетке. Он порекомендовал посоветоваться с Вилли и с вами, господин оберштурмфюрер.

— У Вилли Брандта обнаружены все признаки сыпного тифа, и потому он полностью изолирован. В Витебске будьте осторожны: свирепствуют тиф, дизентерия, не говоря о партизанах и предателях. Вы приехали с русским Денисенко, а мы подозреваем его в причастности к убийству заместителя бургомистра Лео Брандта.