Крест и корона - Нэнси Бильо Страница 29

Я сидела на стуле в своей камере, как мне и было велено. Епископ Гардинер стоял надо мной, сложив ладони. Я не могла оторвать от них глаз — никогда не видела у мужчины таких длинных пальцев. Он принялся постукивать указательными пальцами друг о дружку. Ничего не говорил — только постукивал.

— Епископ Гардинер? — осмелилась проговорить я.

— Вы хотите увидеть вашего отца сэра Ричарда Стаффорда. — Он словно прочел мои мысли.

— Да, хочу. Очень хочу, — пробормотала я. — Возможно ли это, епископ?

— Когда вы увидите его и при каких обстоятельствах, зависит только от вас, сестра Джоанна, — сказал он. — Исключительно от вас самой. — (И опять я почувствовала, что, несмотря на показное спокойствие, мой собеседник очень волнуется.) — Расскажите все, что вы знаете обо мне, — неожиданно велел епископ.

Это был неожиданный вопрос… и трудный. К сожалению, живя в Стаффордском замке, я почти не прислушивалась к сплетням о людях из королевского окружения. Они все были для меня на одно лицо — священники, министры, военачальники. Я знала, что Гардинер активно поддерживал короля, преследовавшего старую веру. Кроме того, он был союзником герцога Норфолка. Все это ясно указывало, что я должна быть осторожна на язык.

— Ну, в начале карьеры вы были человеком кардинала Уолси. Вы служили под его началом, а когда кардинал был… — Я запнулась, вспоминая последовательность событий.

— Изгнан королем, лишен власти и арестован за измену? — подсказал епископ Гардинер невозмутимым голосом.

— Да-да, после того как кардинала… э-э-э… отстранили, вы стали важным лицом при дворе короля. — Я почувствовала, что краснею. Деталей я вспомнить не могла, а выставлять себя невежей не хотелось. — Генрих Восьмой сделал вас епископом Винчестерским и членом королевского совета. А теперь вы его полномочный посол во Франции.

На лице епископа мелькнула натянутая улыбка.

— И это все, что вам обо мне известно? Признаюсь, я немного удивлен.

— Я чураюсь политики, — пробормотала я.

— А вот я, сестра Джоанна, политики отнюдь не чураюсь. Я, видите ли, учился в Кембридже. [19]Я провел там семь лет, прежде чем стать секретарем Уолси. И до сих пор помню, как волновался накануне его приезда: кардинал хотел лично побеседовать с теми, кто претендовал на эту должность. Я в ту ночь глаз не сомкнул: все мечтал, чтобы выбрали меня. А потом… потом мое желание сбылось. Кардинал Уолси сразу же понял, что я пойду далеко.

Хотя епископ говорил с гордостью, но в голосе его мне послышались еще какие-то эмоции. Может быть, отзвук стыда? У меня возникло ощущение, будто я подслушиваю, как он исповедуется.

— Я быстро продвинулся на службе у кардинала, — продолжал Гардинер. — Благодаря прекрасному знанию законов. Я ведь был юристом и преподавателем, известным правоведом. В этом качестве я отправился в Париж и Рим. С тех пор я пять раз бывал в Риме, много времени провел в папских архивах.

Он помолчал, словно для того, чтобы я как следует осознала всю важность сказанного. Я растерянно пошевелилась на стуле. Совершенно непонятно, какое отношение все эти сведения, которые он сейчас сообщал, могли иметь к моему допросу.

— Никто в Англии лучше меня не разбирается в каноническом и римском праве. Вот почему я оказался полезным королю. Он хотел развестись с Екатериной Арагонской, но папа римский не давал ему разрешения. Поэтому его величество обратился к внутренним законам Англии. Именно я помог ему… э-э-э… найти верное решение. Я отстаивал интересы короля перед самим папой Климентом.

Теперь мне стало страшно. Именно развод короля с Екатериной Арагонской и привел к тому, что наша страна погрузилась в хаос. Выходит, я сейчас разговаривала с одним из виновников катастрофы.

— Все ваши мысли тотчас отражаются у вас на лице, сестра Джоанна. Вы смотрите на меня так, будто я сам Люцифер. — (Я в смущении уставилась в пол.) — Я знаю, что вы вместе с одной из бывших фрейлин прислуживали Екатерине Арагонской в последний месяц ее жизни. — Мой собеседник вздохнул. — Боюсь, вы никогда не сможете понять моих поступков. Да с моей стороны и несправедливо требовать от вас этого. Давайте сойдемся вот на чем: я служу дому Тюдоров.

О, надо было слышать, как он произнес эту последнюю фразу.

Епископ Гардинер трижды постучал друг о друга своими длинными пальцами, на этот раз быстрее, чем прежде.

— Вы, сестра Джоанна, прямо скажем, не очень осведомлены о недавних событиях. Так что давайте лучше поговорим о прошлом. Вы изучали историю? Английскую историю? — (Я кивнула.) — Вы слышали про Эдуарда Третьего? А про его сына — Черного принца? А про Ричарда Львиное Сердце? Или про принца Артура, покойного брата нашего нынешнего короля?

Услышав этот странный перечень исторических деятелей, я впервые усомнилась в душевном здоровье епископа Гардинера. С какой стати он вместо допроса вздумал экзаменовать меня по истории?

— Вы знаете этих людей, сестра Джоанна? — настаивал Гардинер. Он говорил медленно и с расстановкой, словно обращался к слабоумной. — Пожалуйста, отвечайте на мои вопросы.

— Да, знаю. Но какая между ними связь?

— Эдуард Третий основал Дартфордский монастырь почти двести лет назад. Вам это, безусловно, известно.

— Да, епископ, — кивнула я.

— Для него было крайне важно, чтобы рядом с Лондоном, поблизости от королевского двора, находился монашеский орден. И не просто какой-нибудь орден, но Доминиканский. А почему Эдуарду Третьему было так важно основать в Англии первый доминиканский монастырь?