Время собирать камни - Елена Михалкова Страница 29

– В чем же дело? – недоуменно спросила Тоня.

– М-м-м, ну, видите ли… Ваш переезд в деревню, можетбыть, сыграл определенную роль, а возможно, некоторый… ну, скажем так,категоричный настрой на беременность… или, вероятно, вмешались еще какие-либофакторы неврологического, если можно так выразиться, характера… В целом, еслисудить по состоянию вашего организма на сегодняшний день…

Тоня перестала что-либо понимать. Ираида Андреевна ещечто-то говорила, но Тоня ее уже не слушала. Она здорова. Врач только чтосказала, что она здорова. Почему же ей так больно, когда начинаются месячные?Почему они теперь начинаются неправильно? Почему, наконец, она не беременеет?!

– Почему я не беременею? – произнесла вслух свойпоследний мучительный вопрос Тоня, перебив Ираиду Андреевну на полуслове.

Та опять отложила очки в сторону и покачала головой:

– Антонина, вы поймите, прошло слишком мало времени.Сколько вы не предохраняетесь? Два месяца? Но это же совсем ни о чем неговорит! Диагноз «бесплодие» мы ставим только тогда, когда женщина не можетзабеременеть на протяжении года, хотя в течение всего года пара ведет половуюжизнь.

– Бесплодие? – с ужасом переспросила Тоня. –При чем здесь бесплодие?

– Да ни при чем. Просто вы спросили, почему никак неможете забеременеть, вот я и объяснила.

– Но, Ираида Андреевна, почему же у меня начались такиесильные боли, если все в порядке? Ведь все в порядке?

Доктор перевела взгляд в окно. Если бы Тоня была чутьнаблюдательнее, она бы заметила в глазах своего врача некоторое смущение.Ираида Андреевна начала опять повторять про влияние психики на организм, нобыло очевидно, что думает она о другом.

– Спасибо, Ираида Андреевна, – сказала наконецТоня. – Вы меня успокоили.

– Да не за что, что вы. Приезжайте, если что-нибудьслучится…

Часом позже Ираида Андреевна столкнулась с хирургом,выходившим из палаты.

– О, а я по твою душу, голубушка! – обрадовалсяАркадий Леонидович. – Ну, как там Чернявская?

– Аркаш, не спрашивай, – махнула она рукой.

– А что такое? У нее же все анализы в норме, я смотрел.

– Вот именно, Аркаш, вот именно!

Хирург задумчиво посмотрел на нее, и улыбка сползла с егогуб.

– Не понял. Что, вообще ничего нет? Так не бывает.

– У тебя профессиональная деформация сознания, –грустно усмехнулась Ираида Андреевна. – Ты существования здоровых людей непризнаешь в принципе.

– Да, не признаю, потому что их ничтожно мало и к намтакие не попадают.

– Но с Чернявской, поверь мне, все в порядке. Еслихочешь, можешь сам результаты перепроверить.

– Да на черта мне их перепроверять, я все видел! Носегодня должны были быть инфекции готовы…

– Все нормально, Аркаш, я же тебе говорю. Нет у нееникаких инфекций.

Хирург задумался. Потом поднял глаза:

– Ну, и что ты ей сообщила?

– Да так и сообщила. Объяснила зависимость междусознанием и телом: может быть, она слишком настроила себя на необходимостьзабеременеть… Ты же понимаешь…

– Понимаю, понимаю, – покивал он в ответ. –Ладно, Ирина, я все-таки карточку ее потом посмотрю.

– Да посмотри, конечно, может, что увидишь…

Гинеколог с двадцатилетним стажем Ираида Андреевна Соломеецвернулась в свой кабинет, села за стол и стала задумчиво перелистыватькалендарь. С одной стороны, она все сделала правильно. С другой, чувствонеудовлетворенности собой никак не оставляло ее. «Ну, и что, по-твоему, ядолжна была девочке сказать? – наконец поинтересовалась она у чувстванеудовлетворенности. – Правду? Неужели? А ей намного легче стало бы отправды? Ну, может быть, она пошла бы к другим врачам, где ей, в лучшем случае,подтвердили бы то же самое, а в худшем – начали лечить от несуществующих у нееболячек». «А то, что ты сказала, лучше?» – спросило чувствонеудовлетворенности. «Да, лучше».

Но чувство неудовлетворенности никуда не делось. Ответ егоне устраивал, и Ираида Андреевна знала почему.

Она не могла объяснить, что происходит с ее пациенткойЧернявской Антониной Сергеевной. Не могла, и все.

Тоня вернулась домой в каком-то странном состоянии. Она такустала от осмотров, анализов, ежедневных поездок («Господи, и как только Витявыдерживает!»), что не могла ничего делать. И странное дело – слова врача еесовершенно не успокоили. «Лучше бы у меня что-нибудь нашли!» – думала Тоня,ожесточенно взбивая подушку.

Она улеглась на кровать, забыв про то, что у нее неприготовлено второе, но сон не шел. В голове звучало слово, произнесенноеврачом, – «бесплодие». Тоню передернуло. Господи, неужели ужасный диагнозможет относиться к ней?! Она, конечно, знала, что женщины бывают бесплодны имужчины тоже, что для многих пар иметь своего ребенка – несбыточная мечта, нодаже не представляла, что сама может попасть в их число. Страшный диагноз был…как-то очень далеко. Это была чья-то чужая несчастная жизнь, в которой не былодетей, а такого с ней никогда не могло случиться.

Тоня уселась на кровати и уставилась в окно.

Так, хватит раскисать, сказала она себе. Вечером надопосоветоваться с Витей и решить, что дальше делать. Может быть, болезненныемесячные просто случайность и все наладится. Скорее всего – так оно и есть.

Успокоив себя, Тоня накрутила котлет, потушила картошку вмолоке, как Витя любит, и заставила себя заняться другими домашними делами. Ониее успокаивали, работа спорилась в Тониных руках. Она и сама знала, что на нееуборка действует, как на многих успокоительные капли.

Через два часа, когда уже стемнело, чисто вымытый домблестел, а Тоня ходила по комнатам, обдумывая, что бы еще такое привести впорядок. Усталость у нее почти прошла, и теперь она не сомневалась, что создоровьем все наладится. Действительно, ее недомогание последнего времени –просто случайность.

Тоня вышла в кладовку, и взгляд ее упал на комод. Вот чемона займется! Давно пора было очистить его, и нечего откладывать на весну.Может быть, все ящики она сейчас и не успеет разобрать, но хотя бы верхние двапора освободить от чужого хлама.

И Тоня решительно выдвинула верхний ящик. Сверху лежалафотография, которую она собиралась переложить в свою коробочку, но не успела, апод фотографией белел листок бумаги. Она удивленно потянула его на себя. В ееруках оказалась половинка обычного тетрадного листа в линейку, на которомаккуратными, почти печатными буквами было написано стихотворение. Тоняпрочитала его, но ничего не поняла. Перечитала еще раз.

Ропот листьев цвета денег,

Комариный ровный зуммер…