Молчание костей - Джун Хёр Страница 29

Когда он приблизился, я заметила позади слугу – загорелого юношу в белой рубашке и сером верхнем халате без рукавов. Я уже пару раз видела его мимоходом в ведомстве. Он был не сильно старше меня. Инспектор Хан приказал ему сходить принести свиток со своего письменного стола, и юноша со скоростью быстроногого оленя спрыгнул с лошади и помчался в ведомство, а спустя несколько мгновений уже вернулся, на вытянутых ладонях поднося хозяину свиток.

Инспектор Хан спрятал его за пазуху и повернул коня.

– Ты готова, тамо Соль?

– Да, господин.

Я взобралась на Грозу. Желудок сжался в комок. Я боялась, что она снова выкинет меня из седла, но, к счастью, пони на удивление спокойно шла по улицам Ханяна, мимо конюшен и торговых лавок.

Я уже неплохо знала столицу и даже могла подсказать кому-нибудь дорогу. Ищете медную лавку? На перекрестке с улицей Чонно поверните на север, пройдите мимо торговца шелком, лавка будет по правую руку. Нужны мед, рис и фрукты? Это вам на запад. А может, вы ищете дорогой подарок? К югу от перекрестка будут ювелиры, а на востоке – лавки торговцев серебром и нефритом.

Я хорошо знала столицу, и все же с каждым днем она пугала меня все больше и больше.

– Как тебя зовут?

Я взглянула на подъехавшего молодого слугу. Настроения говорить у меня не было, но и игнорировать людей я не умела.

– Соль.

– Как «снежинка»?

– Как «рассказчик».

– Меня зовут Рюн. Это значит «добросердечный».

Мы пересекли ручей Чхонге. На берегу женщины набирали в кадки воду, скручивали белье в тугие узлы, клали его на камни и отбивали палками. Когда ручей оказался позади, я повернулась к «добросердечному» Рюну.

– А ты давно своему хозяину служишь?

Он оглянулся на меня, держа поводья в одной руке.

– Девять лет. С самого детства.

Инспектор Хан ехал неподалеку, но все же не мог расслышать, как я тихо спросила:

– Ты знаешь полицейского Кёна?

Уголки губ юноши дернулись.

– Знаю.

– Полицейский Кён пытается навлечь подозрения на твоего хозяина. Меня это тревожит.

– И вчера его за это хорошенько отлупили, – цокнул языком Рюн. – Что он вообще о себе возомнил? Решил с военным чиновником потягаться? А все из-за какого-то коня.

– Коня?

– Не так давно коня хозяина нашли в Северном округе. Он бродил там совсем один, а на брюхе и плече у него были глубокие порезы. И на ногах тоже. Если всадника ведет, то лошадь и подавно, а хозяин в ту ночь уж больно много выпил. Полицейский Кён привел окровавленного коня домой к хозяину, а конюх ему и скажи, что инспектор дома не ночевал. Ну а дальше Кён пошел вымогать информацию. Похоже, он был уверен, что кровь не только лошадиная.

– Значит, у коня были глубокие порезы… Может быть, он упал? – принялась размышлять я. – А когда конь упал, инспектору Хану не на чем было возвращаться домой. И он наверняка пошел в какую-нибудь гостиницу…

– Не в гостиницу. Хозяин вернулся в Дом ярких цветов. За мной оттуда с утра служанка пришла. Хозяин до сих пор был одет в траурные одежды, ему надо было переодеться в форму.

Так вот какая «улика» была у Кёна и ученого Ана против инспектора Хана. Я сжала покрепче губы, чтобы не засмеяться.

* * *

Наш путь пролегал через мост над рекой Хан ^[41], огибавшей столицу и впадавшей в Восточное море. Брат рассказывал, что название реки значит «великий и священный», и в древние времена за нее сражались Три корейских государства – Пэкче, Когурё и Силла ^[42].

На другом берегу толпа разошлась, и мы поехали быстрее. Как бурный речной поток, мы неслись меж полей ярко-зеленой травы, и на душе у меня стало так легко, что я сама чуть было не превратилась в текущую воду. По вихляющей грунтовой дороге мы поднимались выше и выше, постепенно склоны долины становились все круче, а ветер – сильнее. Под его порывами юбка и рукава хлестали меня по ногам и рукам, а пряди волос летели прямо в лицо. Но я не могла перестать улыбаться.

Я оглянулась назад, чтобы прикинуть, сколько мы уже прошли, и моему взору предстал потрясающий вид на столицу. Через море черепичных и соломенных крыш с востока на запад тянулась главная дорога. На юге виднелся заброшенный дворец, где жили незаконнорожденные потомки казненного принца Садо ^[43] вместе с женами: принцессой Сон и ее невесткой принцессой Син. А к северу располагалась истинная королевская резиденция – огромный дворец Чхандок с лотосовым прудом и множеством павильонов, лужаек и приемных залов.

– Соль! – позвал меня Рюн. Они с инспектором Ханом уже далеко уехали.

Я пригнулась к спине Грозы и поддала вперед, к перевалу, очень похожему на Лисий. С обеих сторон узкой тропы высились горы – мрачные одинокие гиганты, так непохожие на жизнерадостный цветочный ковер на склонах долины. Было такое слово «косан» – оно означало «одинокая гора» и подходило здесь как нельзя лучше. А еще так, судя по всему, прозвали инспектора Хана, ведь он вечно предпочитал держаться на расстоянии от остальных. Похоже, он считал, что если человек не может сказать ничего, что пошло бы на пользу расследованию, то лучше ему хранить молчание.

Но меня это не касалось.

Я осмелилась подъехать к инспектору Хану поближе. Он, почувствовав мое присутствие, повернул ко мне голову – совсем чуть-чуть. Мне был виден лишь полумесяц его лица: прямой нос, высокие скулы, изящный изгиб твердых губ. В голове вдруг вспыхнули непрошеные воспоминания десятилетней давности: мальчик с янтарными глазами и лучезарной улыбкой. Я моргнула, и образ исчез.

– Соль, знаешь ли ты, почему я втянул тебя в это расследование?

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями.

– Нет, господин.

– Что бы ты ответила, спроси я тебя, кто ты?

– Слуга? – засомневалась я.

Он молча ждал ответа. Я закусила нижнюю губу и задумалась, а потом, нахмурившись, подняла глаза к небу, которое на горизонте уже окрасилось в лазурный цвет.