Заложник - Борис Седов Страница 29

- Ну, я там особо разглагольствовать не стал, зачем глупых девчонок пугать больше, чем нужно… Но то, что говорил, - произносил хриплым разбойничьим голосом. Аж в горле запершило. Этих двоих прикончил без разговоров, а уж речи всякие - для девок. Знахарь нахмурился и взял со столика пачку сигарет. - Знаешь… - сказал он, - эти девки… Классные девки, между прочим. Красивые, гладкие, приятные, в общем - женщины первый сорт. И каждой из них сберечь бы свои прелести для одного, главного, любимого… Тогда вся их красота и прочие специальные женские качества будут богатством, сокровищем… А так - все равно что бутылку пива на пятьдесят человек выпить, Покосившись на стакан с пивом, Знахарь вздохнул и сказал: Эх, жизнь моя - жистянка! А ну ее в болото! - подхватил Тимур. В этот момент на письменном столе тихо зазвонил телефон. Тимур, подскочив на диване, едва не выронил стакан с пивом, а Знахарь, презрительно усмехнувшись, сказал:

- Нервы, молодой человек, нервы! Телефон прозвонил еще раз. Знахарь неторопливо поднялся с кресла и, подойдя к столу, нажал кнопку на клавиатуре компьютера. Ну что же, - сказал он, - будем коллекционировать записи. И, сняв трубку, сказал любезным голосом: Я слушаю вас. - Вот именно, слушай, - ответил уже знакомый голос, - деньги приготовил? Приготовил. Хорошо…, В городе какая-то неразбериха началась, это случайно не твоих рук дело? Какая неразбериха? - весьма натурально удивился Знахарь, - Вроде все спокойно. Спокойно, говоришь? Ну-ну… Ладно. Значит, деньги привезешь сам, И без фокусов. - А куда? Сядешь в машину и будешь ехать по моим телефонным указаниям, А твой ловкач Тимур пусть дома сидит. А то ведь я и рассердиться могу, для меня деньги не самое главное, вот грохну твоего бурята косорылого - и что ты будешь делать? Тебя буду искать. Найду - тоже грохну, - честно ответил Знахарь. Верю. И такой расклад, при котором на ровном месте появятся два трупа, тем более что один из них может оказаться моим, нам ни к чему. Верно? Верно, - спокойно сказал Знахарь. Вот и хорошо. Жди звонка. И будь готов выехать в любую минуту. Понял? Понял. В трубке раздались гудки, и Знахарь положил ее на рычаг. Ну вот, - он повернулся к Тимуру, - позвонил наш вымогатель. Уже хорошо, а то мне, честно говоря, порядком надоело ждать. Не люблю две вещи - ждать и опаздывать. Послушаем запись? А ну ее в болото, - голосом водяного пропел Тимур, - а мне летать, а мне летать… //-*" - // Штерн прекратил разговор и посмотрел на Афанасия. Бурят сидел на полу, прикованный наручниками к батарее, и спокойно смотрел в пространство перед собой. Ну вот, удовлетворенно сказал Штерн, убирая трубку в карман, - если твой хозяин не выкинет какую-нибудь очередную штуку, то я получу то, что мне нужно, а ты - свободу. И даже не свободу, а жизнь. Моя жизнь всегда при мне, -ответил Афанасий, не сводя взгляда с противоположной стены комнаты. Но я могу ее забрать, -усмехнулся Штерн. Прекратить можешь, - сказал Афанасий, - а забрать не получится. Да ты философ! удивился Штерн. - Надо же! А я - то, дурак, думал, что ты обычная чурка неотесанная, А ты, оказывается, не так прост, парниша… Ну да и не таких обламывать приходилось. Хотя обламывать тебя нельзя, потому что ты - товар. А товар должен быть в хорошей кондиции. Савелий Андреевич Штерн [1 -См. роман Б. К. Седова -Отшельник».], бывший царь и бог в спецзоне, которую прошлым летом разгромили под чутким руководством Знахаря, вздохнул и поднялся со стула, стоявшего у окна. - Спешить я не буду, - сказал он, - торопливость нужна при ловле блох. Деньги от меня никуда не денутся, а пока я выпью чаю. И даже налью стаканчик тебе - я же не изверг! Подойдя к колченогой табуретке, стоявшей у стены, он включил электрическую плитку и поставил на нее мятый алюминиевый чайник. Затем достал сигареты и, закурив, снова уселся на стул и стал смотреть на улицу. Комната, в которой находились Штерн и Афанасий, располагалась в одном из заброшенных домов старого частного сектора. После оползня, случившегося несколько лет назад, жить в этом районе Томска стало невозможно, и теперь только бомжи да многочисленные одичавшие собаки обитали в полуразвалившихся деревянных домах. В некоторых из них до сих пор было электричество, а в том, где Штерн содержал своего пленника, даже шла вода из крана, Штерн курил и смотрел на пустую улицу, но перед его глазами проплывали совсем другие картины…

… Совершенно голый Савелий Штерн был туго растянут за руки и за ноги между четырьмя колышками, вбитыми в землю. Он смотрел на стоявших над ним людей, и в его глазах плескалась смесь страха и ненависти. А потом Знахарь и его товарищи ушли в темноту, и Штерн остался один. В тайге, нагретой за жаркий летний день, не было холодно, но Штерна начал бить озноб. Он понимал, что теперь ему остается только ждать смерти. И смерть эта будет не такой легкой, как от пули или от ножа, она придет в другом обличье. На беспомощного человека могли набрести медведь или волк, да и лисица, несмотря на свои небольшие размеры, вполне могла бы загрызть надежно привязанного к земле Штерна. Это было страшно, но Штерн знал, что бывают вещи пострашнее клыков дикого зверя. Хищник просто перегрызет ему горло… Несколько минут ужаса и боли - и все кончено. Муравьи. Если его найдут муравьи… Штерн даже не мог представить себе, что будет, если его найдут муравьи, Мозг отказывался рисовать такую кошмарную картину. А ведь это один из старинных способов казни, подумал Штерн, любили раньше изощряться… Не просто отрубить голову, а, например, налить в горло раскаленный свинец. И то ведь, наверное, лучше, чем муравьи,… Сразу потеряешь сознание от боли, а там уже все равно. Штерн, содрогаясь, рисовал себе картины муравьиного нашествия, и в это время в кромешной тьме мелькнул луч света. Потом послышался треск попавшего под ногу сучка, и через минуту на поляну вышел Семен. Осветив Штерна фонариком, Семен присел рядом с ним на корточки и, достав сигареты, закурил. Штерн, не отрываясь, смотрел на едва видное в темноте лицо Семена и пытался угадать, зачем тот вернулся. Но Семен молчал, а Штерн, несмотря на свое отчаянное положение, даже и не думал о том, чтобы самому заговорить с ним. Для этого он был слишком гордым. Или просто считал себя гордым. Наконец Семен докурил сигарету и тщательно затоптал окурок. Поднявшись на ноги, он достал из ножен внушительный охотничий кинжал и, посмотрев на него, сказал:

- Если бы я был таким, как ты, я бы для начала отпилил тебе этим ножом яйца. Медленно. А потом придумал бы что-нибудь еще. Но я - другой. И даже такой твари, как ты, я не желаю того, что ждет тебя в тайге, если я сейчас просто уйду и оставлю тебя здесь, Он крепко сжал рукоятку кинжала, и Штерн зажмурился, ожидая удара холодной стали в сердце. Но вместо этого он вдруг почувствовал, что его левая рука стала свободной. - Теперь ты сможешь развязаться, - сказал Семен и убрал кинжал в ножны, но только не очень спеши. И берегись делать глупости. Он достал из кобуры пистолет и выстрелил в воздух. - Мои друзья теперь думают, что я убил тебя из милосердия. Не разочаровывай их. Если кто-нибудь из нас когда-нибудь встретит тебя еще раз, ты умрешь по-настоящему. Убрав пистолет, Семен повернулся к Штерну спиной и сделал шаг в темноту. А Штерн вдруг почувствовал, что его захлестнула волна дикой ненависти к этому человеку, и он хрипло сказал ему вслед: Только ты не думай, что я теперь твой должник. И я найду вас. Вас всех. Делай как знаешь… - донеслось из темноты, и Штерн снова остался один. Почти час ушел на то, чтобы голыми пальцами распутать хитроумные бурятские узлы, но в конце концов Штерн справился с путами и, шатаясь, поднялся на ноги. Подняв голову, он посмотрел на звездное небо и, прикинув направление, сделал осторожный шаг. И тут же наткнулся лицом на сук. Выругавшись, Штерн понял, что нужно ждать рассвета. Он опустился на землю и, надергав пушистого кудрявого мха, зарылся в него. Теперь можно было даже уснуть. А медведь-Черт с ним, с медведем, подумал Штерн и закрыл глаза. Усталость и опустошенность навалились на него, и Штерн быстро уснул. Через некоторое время к нему осторожно подкралась лисица и, обнюхав, снова исчезла в темноте. Запах человека пугал ее… Чайник, стоявший на плитке, зашумел, и Штерн, вздрогнув, вернулся из страшного прошлого в многообещающее настоящее. Посмотрев на часы, он увидел, что просидел у окна около получаса. Надо же, подумал он, полчаса пролетели, как одна минута… - Чай отменяется, - объявил он сидевшему у батареи Афанасию и выключил плитку. - Сейчас я поеду за деньгами, а потом решу, что делать с тобой. Я ведь не забыл, что это именно ты так ловко привязал меня к колышкам. Помнишь? Штерн нагнулся к самому лицу Афанасия, внимательно посмотрел ему в глаза, а затем неожиданно ударил в лицо, - А я помню, - сказал он, выпрямляясь. Афанасий покачнулся, но выражение безмятежного спокойствия не исчезло с его лица. - Будда, бля… - Штерн усмехнулся. - Вообще-то я обещал отпустить тебя после того, как получу деньги, но… Но посмотрим. Я ведь, кроме того, обещал покойному Семену найти всех вас. Ладно, Сиди смирно, может, и будешь жить. Штерн достал из кармана трубку и набрал номер Знахаря. - Слушай внимательно мои инструкции, - сказал он, дождавшись соединения. - Садись в машину и выезжай на улицу Розенкранца, Доедешь до Смоленской, поверни направо и остановись у аптеки. Там жди дальнейших указаний. Выключив трубку, Штерн подмигнул Афанасию, у которого из губы сочилась кровь, и сказал: