Глубокая вода - Андрей Кокотюха Страница 29

Наконец течение стало заметно слабее.

Вытянув шею и оглянувшись, Мельник удовлетворенно отметил: коварный водоворот остался позади. Но и силы уже начинали покидать его. К счастью, впереди справа замаячил пирс, с которого, несмотря на написанный большими буквами запрет, постоянно прыгали мальчишки. Пристроившись на воде так, чтобы течение несло его вперед, Мельник начал загребать правой рукой, разворачиваясь вправо и дальше держась перпендикулярно течению. Так постепенно он приближался к пирсу. Почувствовав наконец под ногами твердь, он вдруг расслабился, и его затянуло немного дальше, за пирс. Все же в последний момент Виталий сделал еще рывок, схватился за какую-то веревку, подтянулся и встал, держась за опору.

Сколько он так простоял, не мог сказать даже сам себе. Но выбираться все равно было надо. Отпустив опору, Мельник побрел к берегу. Уже когда вода едва доходила ему до колен, ноги подкосились и он упал лицом вниз. Так полежал еще какое-то время, а потом на четвереньках выполз на прибрежный песок, растянулся на нем и решил для себя: не встанет до утра. Будет вот так лежать и чувствовать, как болит побитое тело.

Над головой послышалось какое-то движение. Четверо отморозков вполне могли догнать его, побежав по течению, а теперь, возможно, собирались добить окончательно. Резким движением Мельник перевернулся на спину…

И увидел прямо перед собой упругую обнаженную женскую грудь. Даже ночью просматривались темные кружочки сосков.

— Ничего себе! — произнес испуганный голос.

Мельник протянул руки вперед, желая убедиться, что грудь настоящая, но кто-то легонько хлопнул его по ладоням. Вместо груди перед ним появилось испуганное лицо Ольги.

— Вы… вы и ночью купаетесь?

— К вашему счастью, — коротко ответила она. — Я купалась. А вы что делали?

— Тоже… купался…

— Вы пили. — Она наклонилась ниже. — Точно — пили. Потом в таком состоянии полезли в воду.

— Прямо так… в штанах…

— Всякое бывает.

Мельник понемногу отходил от борьбы с речкой. В ушах уже не шумело. Теперь он мог слышать музыку, которая долетала с «Авроры». Тело болело, голова гудела, но, кажется, кости остались целы. И каким бы тяжелым ни было его состояние, это не мешало Виталию с удовольствием рассматривать голое женское тело, четкие контуры которого частично скрывала ночь. Ольга, почувствовав мужской взгляд, быстро отошла и вернулась уже в халате, спрятав свои прелести от посторонних глаз.

— И все-таки, что с вами случилось? Выпили — а дальше?

— Дальше встретился с нашими вчерашними знакомыми. Помните, четверо отморозков в прибрежных кустах?

Блондинка наклонилась к Мельнику почти вплотную, коснулась подушечками пальцев его лица и вскрикнула:

— Кровь! Там у вас кровь!

— Они кусаются.

— Вас… вас могли убить?

— Запросто. Только вряд ли они сейчас хотели этого. Иначе устроили бы ловушку посерьезнее. Слушайте, давайте поговорим в другом месте. — Он сел, осторожно повернулся, становясь на четвереньки, медленно поднялся. — Мне бы к себе дойти…

— Вы можете двигаться?

— Ну, Оля, ничего трагичного. Взрослый дядя получил в голову от четырех уродов. Но если поможете…

Блондинка без лишних разговоров скользнула ему под левую руку, подставляя плечо.

При свете лампочки она наконец рассмотрела все царапины и синяки на его лице. Потом велела раздеться до трусов. Мельник не особо артачился — у него просто не было на это сил. Осмотрев побитое тело, Ольга нашла на спине еще один свежий шрам, сбегала к себе и принесла клетчатую дешевую косметичку, откуда достала бинт, вату, пластырь, зеленку, йод и еще горсть каких-то упаковок с таблетками. Некоторые из них она тут же велела ему глотнуть, причем Виталия совершенно не интересовало, чем именно Ольга его травит. Так же покорно он позволил обмазать себя йодом и заклеить кусочками пластыря. Пока блондинка оказывала первую помощь, он вкратце рассказал о своем приключении.

— Значит, они за вами следили?

— Думаю, да. Если честно, я недооценил этих маромоев ^[4]. Скорее всего, они не собирались поквитаться со мной именно сегодня. Но обстоятельства складывались в их пользу. Где они разместились, не знаю. Зато теперь точно знаю: они вычислили мою машину. Увидели, как «Нива» едет куда-то на ночь глядя. Предположили, что я буду возвращаться назад по темноте. От Люды я уже сегодня узнал, что один из них местный. Поэтому в курсе, как лучше ехать сюда ночью. Оставалось только устроить засаду в удобном месте и ждать.

— Вам в полицию надо…

— А вот это как раз нет. Придется объяснять причины. Рассказывать ментам сначала о нашем вчерашнем приключении со стрельбой. Соответственно сказать, что у меня при себе было огнестрельное оружие, которое я хранил незаконно. И хуже того — теперь это оружие находится в более опасных руках, чем мои. Но это только начало. Знаете, что будет дальше? Менты захотят выяснить причину вчерашнего конфликта. Здесь выплывет наш друг Антон со своими историями о речных чудовищах. Сами догадаетесь насчет дальнейшего развития событий или вам подсказать?

— Ладно, — вздохнула Ольга. — Но нельзя оставлять все это просто так. Эти четверо опасны, теперь еще и вооружены… Надо что-то делать…

Она и дальше оставалась в халатике, под которым ничего не было. Эта мысль не давала Виталию покоя, и он не гнал ее от себя. Хотя и не мог объяснить себе толком, что с ним вдруг начало твориться. Возможно, после боя воинам во все времена остро хотелось женской ласки…

— Надо что-то делать, — повторил он за ней. Халат топорщился на груди, и Мельник наконец не выдержал — провел по этим полушариям рукой.

Раз.

Еще раз.

Сопротивления не почувствовал — Ольга сидела и спокойно, даже без удивления смотрела на него. Рука стала смелее, скользнула за отвороты халата и вот уже жадно мяла шелковистую кожу груди; пальцы коснулись соска, чувствуя, как он медленно твердеет. Вторая рука путешествовала вниз, лаская бедро…

Потом Ольга встала, сбросила халат, накинула крючок на дверь, задернула занавес, выключила свет, тихо сказала:

— Не шевелись…

Пухлые губы коснулись небритой щеки.

Мягкие руки легонько прошлись по телу.

Ее голова опустилась ниже, еще ниже, и вот уже губы нашли его набухшую плоть, язык прошелся по ней снизу вверх…

К утру Мельник не вспоминал о боли во всем теле.

С первым солнечным лучом, пробившимся сквозь занавеску, Ольга поднялась с кровати, поцеловала его заклеенный пластырем шрам между лопатками, накинула халатик и выскользнула за дверь.

У Виталия не было сил даже на то, чтобы подняться и запереть за ней. Пока она была рядом, дремать приходилось урывками, и теперь, обессиленный, он с чувством выполненного долга провалился в сон. Уже не ощущая боли в расслабленном теле — лишь приятную усталость.