Лети, звезда, на небеса! - Анна Ольховская Страница 28

– С Новым годом, дорогие друзья! Пусть он принесет вам много-много переживаний, но… – Майоров лукаво улыбнулся видеокамере, – только светлых и радостных!

– Стоп, снято! – подбежал замотанный режиссер. – Всем спасибо, на сегодня все.

Облепленная конфетти и опутанная серпантином массовка стряхивала с себя всю эту сверкающую дребедень вместе с фальшиво жизнерадостными улыбками.

Алексей тоже попытался вернуть лицу нормальное выражение, но с первого раза не получилось. Мышцы за время съемки затекли и подчиняться отказывались категорически. А может, лицу больше нравилось идиотически-восторженное выражение, хоть какие-то эмоции, пусть даже искусственные, все лучше, чем привычная уже пустота!

Вторая попытка оказалось удачной. Бунт был подавлен, маска жизнерадостного кретина осталась дожидаться следующей новогодней съемки в запасниках.

Подбежала сияющая Ирина:

– Алешенька, ты был великолепен!

– Я же просил, – Майоров недовольно поморщился, – избавь меня от этого.

– От чего «этого», Алешенька? Я что, должна все время молчать? А я не хочу молчать, я человек эмоциональный и искренний! И если мне кто-то нравится, держать в себе свои чувства не собираюсь! – Ирина прильнула к плечу объекта восхищения и замурлыкала: – Ну котеночек, ну не сердись! Я тебя так люблю! Мне хочется кричать об этом, а ты заставляешь меня молчать. Я же твой сладкий пусик!

– Прекрати! – Алексей с трудом оторвал от себя истекающее сиропом чужеродное образование, подхватил «сладкого пусика» под локоток и поволок в сторону гримерок. – Еще хоть раз откроешь рот – выгоню!

Разумеется, происходящее привлекло всеобщее внимание. Заметив направленные на них мобильные телефоны, Майоров чертыхнулся и ускорил транспортировку Ирины.

Так, выброс очередной порции сплетен на страницы желтой прессы и на экраны телевизоров обеспечен. Ну, Майоров, умничка! За последний месяц из самого закрытого персонажа шоу-бизнеса превратился в неутомимого поставщика грязного белья. Да вы, батенька, просто за…нец какой-то!

Алексей втолкнул слабо упирающуюся Ирину в гримерку и захлопнул дверь.

– Ты что себе позволяешь? – процедил он сквозь сжатые зубы. – Кем ты себя возомнила?

– А что такого? – Ирина безмятежно улыбнулась и попыталась обнять искрящегося от злости Майорова. – Что ты такой нервный-то? Все равно рано или поздно все узнают.

– Что узнают? Что? – Алексей увернулся из цепких щупальцев сожительницы и сел перед зеркалом. Собственная загримированная физиономия показалась ему такой же липкой и приторной, как его новая пассия. Он раздраженно схватил средство для смывки грима.

– Что мы с тобой любим друг друга, – пассия снова налипла, теперь уже на плечи. – Или ты намерен и в этот раз прятать от публики свою жену?

– Кого?! – Майоров застыл, глядя на Ирину через зеркало.

– Женушку свою новую, – сироп потек по шее, причем, вопреки закону всемирного тяготения, не вниз, а вверх, к ушам. – Мы ведь поженимся скоро, разве нет?

– Так, – Алексей длинно выдохнул, на пару мгновений застыл, словно считал в уме до десяти, затем повернулся к Ирине: – Случай, как я вижу, запущенный. Что ж, сам виноват. Сядь, не маячь перед глазами.

– На коленки к тебе можно? – оказалось, его новая подруга уже успела расстегнуть на себе все, что расстегивалось, и теперь, томно закусив губу, намеревалась проделать то же самое с одеждой Алексея.

– Сядь, я сказал! – Майоров раздраженно закинул озабоченную самку в кресло напротив. – И застегнись, нашла время!

– Но… Алюсеночек!

– Заткнись! – Алюсеночек угрожающе навис над расхристанной мадам. – Заткнись и слушай. Внимательно слушай. Я не знаю, что ты себе вообразила, но запомни: ты – всего лишь мой администратор. И только. Претендовать на какое-либо другое место в моей жизни не стоит. Каюсь, сам виноват, пустил тебя в свою постель…

– Очень романтично прозвучало! – фыркнула Ирина, приводя себя в порядок. – Можно подумать, я сидела под дверью и мяукала: «Пусти, хозяин, под одеяльце, я замерзла!»

– Если ты помнишь, приблизительно так и было. И если бы хозяин не выпил в тот вечер лишнего, тебе пришлось бы мяукать на лестничной клетке!

– Ой, бедняжку изнасиловали! Воспользовались его бедственным состоянием! А потом? – усмехнулась Ирина. – Ты тоже был пьян? Каждый вечер?

– А потом мне было уже все равно.

– Да? Не сказала бы. По-моему, тебе было очень даже хорошо.

– Это физиология.

– И только?

– И только. Так что особо не обольщайся. И если ты намереваешься и дальше усложнять мне жизнь, привлекая внимание папарацци, то считай себя уволенной.

– Что? – побледневшая Ирина судорожно вцепилась в ручки кресла. – И ты посмеешь?!

– Посмею? – Майоров удивленно поднял брови. – То есть ты считаешь, что для увольнения не справляющегося с обязанностями работника я должен набраться смелости?

– Но я думала…

– И совершенно напрасно. После недавнего эксперимента в области семейной жизни для меня эта тема закрыта. Раз и навсегда.

– Навсегда? Ты уверен?

– Абсолютно, – Алексей заложил руки за спину и, покачиваясь с носка на пятку, продолжил: – До последнего времени ты меня совершенно устраивала, прекрасно справлялась со своими обязанностями. Обязанностями администратора, подчеркиваю. Но теперь ты начинаешь меня напрягать. Ты закатываешь истерики у меня дома, безобразно ведешь себя в присутствии посторонних, создаешь ненужные проблемы. Поэтому собирай свои вещи и уезжай. К тете, а еще лучше – домой, в Днепропетровск.

– А как же работа?

– Попробую уговорить Виктора вернуться.

Ирина застыла в кресле. Она смотрела куда-то в угол, словно пыталась найти там подсказку.

Следующие полчаса, пока Алексей смывал грим и переодевался, прошли в тишине. Но когда Майоров поднялся и направился к выходу, Ирина встала у него на пути:

– Постой.

– Ну, что еще?

– Пожалуйста, не вышвыривай меня из своей жизни, как ненужную тряпку!

– Фу, что за дешевый пафос.

– Алексей, я говорю, как могу, – губы Ирины задрожали. – Не заставляй меня подбирать правильные слова, мне не до этого. Пожалуйста, дай мне еще один шанс!