Изумрудные зубки - Ольга Степнова Страница 28

Во дворе, на зеленой травке, раскинув руки, лежал юноша. Он был в джинсах, но голый по пояс, поэтому создавалось впечатление, что он прилег позагорать на последнем, сентябрьском солнце. Собака брехала, охраняя кучку мелкой рыбешки.

– Через чердак сиганул! А я лестницу вчера убрала, – сказала Павловская, тоже подходя к окну.

– Разбился?! – прошептала сердобольная Афанасьева.

– Юлька! – высунувшись из окна, заорала Сычева. – А ну иди скорее сюда, тут твой полуголый на траве лежит и черте чем занимается!

Юноша резво вскочил и, проигнорировав распахнутую калитку, сиганул через забор. Он понесся по улице, сверкая босыми пятками.

– Это не я-а-а-а, Юлька-а-а-а-а! – уносились его слова вместе с ним.

– Трус, – презрительно сказала Павловская. – Все они трусы.

– Целиком и полностью с вами согласна, – кивнула Сычева. – Мужчины – не самое отважное племя. И не самое честное. Так где находится склад этой вашей псевдопродукции?! Тут, на даче? Или в квартире на Шатурской?

– Слушайте, – дошло вдруг до Людмилы Сергеевны, – а при чем тут рыба от Ромы, если вы из милиции?

– Да, причем? – как последняя дура поддакнула ей Афанасьева.

Сычева взглядом дала ей понять, что большего кретинизма в жизни не видела.

– А ну-ка предъявите ваши документы! – приказала Людмила Сергеевна.

Сычева похлопала себя по карманам, один из которых оттягивал пистолет. Пугать Павловскую оружием пока не хотелось. Оставалось попробовать ее огорошить и опять взять инициативу в свои руки.

– Ваша квартира разгромлена, Людмила Сергеевна!

– Что?!!

– Там перевернуто все! Даже крупы вытряхнуты из банок. Но на ограбление вроде бы не похоже. Шуба, компьютер, украшения, все на месте.

– Что вы несете? Что вы болтаете?!! Вы были в моей квартире?!

– Были. Там и Рома ваш был. С рыбой. Велел Славику улов передать. Кто такой Славик?

– Сын.

– Где он?

– У мамы!

– Где склад продукции?

– Здесь! В подвале! Я ничего не знала! Я не технарь, у меня торговое образование!

– Кто такой Глеб Афанасьев? Только не спрашивайте, какой на хрен Глеб!

С каждым вопросом Сычева наступала на Павловскую, а та пятилась. Сычевой припомнилась что-то о быстроте, натиске и неожиданности вопросов, на которые сбитый с толку человек непременно ответит правдиво.

– Афанасьев отец моего ребенка! – выпалила Павловская, наткнулась на кресло и упала в него.

– Что?!!

Они выкрикнули это в три голоса.

– Отец Славика, – повторила Павловская. – А при чем тут улучшитель топлива и моя ограбленная квартира?

– Отец, – шепотом повторила Афанасьева.

– У него был ребенок? – обращаясь куда-то в пространство, спросила беззвучно Татьяна. – У него был ребенок?! – обратилась она к кому-то на высоком старинном шкафу. Сычева посмотрела туда – там лежал, жмурился, махал раздраженно хвостом черный, вальяжный кот.

– А воров-то поймают? – всхлипнула Людмила Сергеевна.

– Каких воров? – ошарашено спросила Сычева все еще разглядывая кота.

– Покажите ваши удостоверения! – почти завизжала Павловская, вжавшись в кресло. – Кто вы на хрен такие?!! Кто?!!

– Банда трех Тань, – отрешенно пробормотала Сычева и достала все-таки пистолет, и поиграла им небрежно в руке. Пистолет выскользнул из пальцев и упал на пол в компанию к рыбе.

Поднять пистолет Сычева не успела. Афанасьева метнулась к оружию, наклонилась, схватила, и прицелилась в Павловскую.

– Сколько лет Славику?

– Вон отсюда! Бандитки! Самозванки! Ты не посмеешь мне угрожать! Ты не посмеешь выстрелить!

– Зато я рискну обратиться в УБЭП и заявить, что на этой даче находится склад улучшителей топлива! Я смогу даже назвать членов вашей шайки – Васильев, Стасов, Мундер и... Крот! Вот. – Таня опустила пистолет.

Павловская побледнела под толстым слоем тонального крема цвета загара.

Афанасьева села на диван, стянула с головы косынку и пригладила волосы.

– На вашем месте я не стала бы врать, – сказала она.

– Славику исполнилось три года в этом году.

– Три года, – прошептала Татьяна.

– Ха! Три года! – захохотала Сычева. – Это срок нашего с Глебом знакомства.

– Вы были его любовницей? – продолжила допрос Таня.

– Любовницей – это сильно сказано. Так, встречались время от времени, когда у него был свободный часок, а у меня промежуток в мужском вопросе.

– Как вы познакомились?

– На улице, у метро. Я сломала каблук, сняла туфли и пошла босиком. Глеб увязался за мной, стал нести всякую чушь о том, что будь он президентом, то издал бы указ, чтобы летом все женщины ходили босыми. Особенно такие женщины как я – со стройными ногами, тонкими щиколотками, длинными, сильными пальцами. Мне он понравился – высокий, худой, с черными пронзительными глазами, стильной бородкой; видно, что не дурак и при деньгах, хотя и не на машине. У меня, знаете ли правило: с безлошадными мужиками я не знакомлюсь. Но Глебу я дала телефон.

– Вы знали, что он женат?

– Знала. Он говорил, что жена гораздо старше его, что женился он по ма-а-аленькому расчету – мать жены помогла устроиться ему в престижную, раскрученную газету, где он успешно делал карьеру. Он говорил, что его жена скучная, блеклая женщина без изюминки, без градуса, с характером старой девы. Одним словом – учительница...

Таня вытерла косынкой вспотевшее вдруг лицо и повязала ее совсем по-старушачьи, затянув узелок под подбородком.

– А что кроме жены у него была и любовница, он говорил? – хмыкнула зло Сычева.

– Нет. Но я догадывалась, что он встречается не только со мной. От него часто пахло... чужими женщинами. Меня это не смущало.

– Глеб был категорически против детей, – тихо сказала Таня. – Категорически!!

– Да кто его спрашивал! – усмехнулась Павловская. – Я хотела родить ребенка и я его родила!

– Но почему от него?! Я так поняла, что вы встречались не только... с ним.

– Глеб был самый умный, самый красивый, самый талантливый и...

– Самый денежный из всех твоих хахалей! – закончила Сычева. – Как тебе удалось заставить его платить алименты?! Шантажом?! Угрозами?! Как?!

– А что, прикажете, было делать?! – взвилась Людмила Сергеевна. – Растить ребенка без всякой помощи? Да, я сказала Афанасьеву, что позвоню его жене и скажу, что у него на стороне есть сын, если он откажется мне платить. Но он захохотал: «Ну и звони! Она в любом случае от меня никуда не денется! Даже если у меня будет полсотни внебрачных детей! Ты не знаешь мою жену. Да ее клещами от меня не оттащишь! Звони!» Тогда я пригрозила судом, генетической экспертизой, установлением отцовства и прочими бюрократическими разбирательствами. Он понял, что я пойду до конца и начал платить. Правда, я требовала двадцать тысяч рублей в месяц, а он платил только семь. Я с этим смирилась. С паршивой овцы...