Надежда-прим - Александр Айзенберг Страница 28

Ну мэрия Мокрову, как лишняя тонна песка бедуину. Но поднять руку на всенародную забаву! Впрочем, тут Мокров позволил себе немного расслабиться, откуда у «Надежды-прим» деньги на путч, если лично он еще не дал ей ни копейки!

И в это самое время дверь в офис открылась, и на пороге возникла особа сорока с лишним лет, легко запоминающейся внешностью. Среди женщин, каждый год присылаемых в его хозяйство бессмертным профкомом, таких было большинство. Врожденный комплекс второсортности еще сквозил в каждом ее движении, и только в глазах уже дрожала крохотная искорка будущего испепеляющего душу пламени. Нечто подобное смогла, наверное, разглядеть в Золушке ее могущественная тетка, а Россия в глазах маленькой принцессы ангальтской.

— Я, собственно, по объявлению, — недолго думая, представился Мокров и переступил порог.

— О! Халло! — несколько натянуто ответила ему особа и протянула руку. — Я — Надежда Коробейникова! А мы давно ждем вас! С самого утра!

— То есть… как? — ошарашено пробормотал Мокров, пораженный ее провидением.

— А так! — нарочито куражисто развела руками Коробейникова. — Все очень просто! Сегодня мы ждем самого первого игрока нашей чудо-игры, и вы, как две капли воды, похожи на него! Так что, прошу!

Не успел генеральный директор «Родничка» опомниться, как очутился в довольно просторном кабинете генерального директора ООО «Надежда-прим», в том самом кресле, в котором только вчера сидел собкор «Комсомольской правды» с истинно русской фамилией. Но на этот раз на журнальном столике вместо вазы с апельсинами развернулся настоящий фуршет. Все говорило о том, что на встречу первого игрока заведение не поскупилось. Правда, к столу приглашать не спешили, но надежда была!

Сама же Надежда Викторовна уже сидела напротив, прищурив левый глаз, как будто прицеливаясь в дорогого гостя. На коленях у нее расположилась увесистая папка в синем кожаном переплете. Длинными ярко отполированными и накрашенными ноготками Коробейникова многозначительно постукивала по ней, и постукивала до тех пор, пока взгляд Мокрова не прилип к папке намертво. Лишь после этого та открылась, и Надежда Викторовна зашелестела цветными глянцевыми страницами вперемежку с такими же разноцветными бланками. Наконец, она вытащила один из них, подмигнула долгожданной находке и, грациозно, как игральную карту, бросив его на край столика, выдохнула:

— Вот!

Косматые брови Мокрова от удивления подскочили вверх, а рука машинально потянулась к бланку.

— Я, собственно, желал бы… — начал было он, но тут в двери показалась девица, очень похожая на секретаршу.

— Надежда Викторовна, звонят из международного центра игровых ассоциаций насчет наших акций! И из профсоюза часового объединения «Полет»: очень хотят быть первыми! Очень!

Надежда Викторовна строго осмотрела свои свеженаманикюренные ноготки.

— Наташа! Ассоциации сообщи, что мы еще не готовы предоставить исчерпывающую информацию. Но перспективы — самые грандиозные! А «Полет» — милости просим! Но… насколько я понимаю, первый игрок у нас уже…

Она вопросительно глянула на Мокрова.

— Мокров! — поспешил подсказать ей генеральный директор, на ходу пытаясь угадать, какие «грандиозные перспективы» сулит ему это первенство.

— О да! Господин Мокров! Вот именно! Разве вы еще, милочка, не зарезервировали для него первую позицию? Конечно, если он этого желает! Так желаете или нет?

Надежда Викторовна как могла обольстительно улыбнулась Мокрову: уж мы-то с вами знаем, что не желать этого просто невозможно!

— Нет, нет, что вы! — заметался Мокров. Он не очень любил такие лобовые вопросы. К тому же он отчаянно силился понять, что ему все это напоминает, а когда понял, обомлел: перед ним гордо восседала Нелли Алексеевна со списком на парткомовскую премию. — То есть, конечно, желаю! Резервируйте! Как же иначе! Помилуйте, для меня это такая честь! Шутка сказать, первый раз в жизни — первый в очереди! Но…

— Скажите пожалуйста! — искренне удивилась Коробейникова, снова, но теперь уже не глядя, зашелестев папкой. — А по гороскопу и не скажешь! По звездам вы — прирожденный лидер! Баловень судьбы! Но в жизни все время идете наперекор ей. Это бывает. Ну что ж, наша игра поможет вам определиться. Помогите же нам помочь вам! Наташа, немедленно выдайте господину Мокрову фирменное удостоверение под номером один! Скажу вам по секрету, — Коробейникова таинственно понизила голос, — в нашей чудо-игре выигрывают все, но миллионерами смогут стать только первые. Самые первые! Вы меня понимаете?

В эту минуту Мокров почувствовал, что у него восторженно заблестели глаза, а грудь выгнулась колесом. О, он все понял! Это было так необычно, так будоражило кровь и будило даже какие-то смутные немного неприличные желания.

Потом на Мокрова как будто обрушилась программа с двадцать пятым кадром. Под бьющий под самые ребра рэп без передышек и перерыва на обед битый час Коробейникова раскручивала перед ним спираль своей чудо-игры. Вся ее речь, как христианская проповедь, состояла из бесконечных строго продуманных повторов, верениц эпитетов в превосходной и уничижительной степени, интригующих намеков, безбожного обезображивания прошлой и возвеличивания будущей жизни, само собой разумеется, исключительно, под знаменем «Надежды-прим».

Перед носом Мокрова, как экзотические бабочки, порхали цветистые графики, гороскопы, договора и листовки. Рэп доколачивал по шляпку вбитые в мозги мысли, и, когда в комнате вдруг наступила гробовая тишина, в душе Мокрова наступила предсмертная ясность и готовность к самопожертвованию.