Прекрасна и очень опасна - Елена Арсеньева Страница 28

С другой стороны, было бы, наверное, справедливо, если быКоренев отдал своим мучителям Виталия. Бросил бы его им, как кость. Само собой,он, Виталий, вернул бы деньги. Не сумасшедший же – ради каких-то бумажек, пустьдаже зеленых (между прочим, серых!), все на карту ставить, жизнью рисковать! НоИннокентий промолчал… И Лидка ведь тоже промолчала, не выдала мужа! А оназнала, она все знала. Виталик ей сам рассказал. По пьянке, дурак, расхвастался,когда она совершенно случайно наткнулась на деньги, захованные на самой верхней– под потолок! – книжной полке. Кто знал, что Лидке, которая отличаласьпатологической аккуратностью, вдруг привидится какая-то болтающаяся паутинка вуглу и она полезет сметать эту галлюцинацию веником! Ну и смела… пачки денег.

Что характерно, она решила, что эти деньги прятал здесьхозяин квартиры, которую они снимали с Виталиком в то время! И удержать ее отнемедленного звонка этому старому придурку, который вообще ни одного доллара вглаза не видел, небось и знать не знал, что это такое, можно было только однимспособом: рассказать ей правду. Что Виталик и сделал, дурак.

Ну и… кончилась их семейная жизнь. Потому что Лидкапотребовала вернуть деньги Кеше. А он пообещал – и не сделал этого. Просто неуспел: на другой день Кешку взяли в оборот, потом случился этот кошмар с Элей…словом, тут уже никакие деньги помочь не могли. А Лидка, когда узнала, что мужденьги не отдал, взяла да и подала на развод. Но, что самое удивительное, незаложила его ни Кеше, ни брату своему. Серега Погодин, надо отдать ему должное,хорошо к Витале относился и если не вразумил сестру кулаками, то потому лишь,что предрассудки у него такие были: женщину пальцем не трогать. А Лидке непомешала бы хорошая порка! Если бы Виталик был росточком сантиметров на пятьповыше и пошире в плечах, он непременно вломил бы женушке как надо! Но развеможно с позиции силы разговаривать с женщиной, в которой те же сто семьдесятдва сантиметра, что и в тебе, а когда она на каблуках, то сразу начинаетсмотреть на тебя сверху вниз? А Виталик вдобавок тонкокостный, поэтому кажетсяболее хрупким, чем есть на самом деле, Лиду же формами бог не обидел, то-то онавсе мечтала похудеть. Теперь-то и в самом деле похудела, даже отощала. Небосьдовел ее до точки этот безумный план отмщения, в котором она отвела бывшемумужу ведущую роль!

И продолжает отводить, если судить по тому, что прислала кнему этого киллера с непроницаемыми глазами и зачесанными назад светлымиволосами, которые придавали его худощавому лицу вызывающий вид.

Ну, что делать? А нечего делать. Пора включить воображение ив самом деле представить, что сделает с ним Кеша, если только узнает правду… Аесли дело дойдет до прессы, то Виталию никогда в жизни кандидатскую незащитить, факт. Эти нищие интеллигенты его не пропустят. В том случае, если,конечно, он останется жив после разборок с ребятами Данилы Гордеевского. Данебось и сам Кеша не погнушается руки испачкать в крови бывшего друга детства.

О, за-ра-за… Зараза Лидка! Ну за каким чертом ейпонадобилось всколыхнуть в душе Виталия все давно забытое, давно притихшее,уснувшее под толстым слоем времени! Скажем, попросила бы у него денег. Разве онне дал бы? Дал! Нет, ей деньги не нужны. Ей нужна его душа.

А ведь делать нечего. Придется соглашаться. Душу у него всеравно вынут. Или Лидка – фигурально, или Кеша с Гордеевским – буквально. Так ужпусть лучше это произойдет метафорически.

– Ладно, согласен, – буркнул Виталий. – Скажите ей – всесделаю. А когда?

Парень не удивился его согласию. Похоже, не сомневался в нем.Правильно рассчитал: такие доводы, как эта папка, нестохастическая – хоть игипотетическая! – реакция Иннокентия и мрачный образ самого визитера с этимпистолем в руке, действуют более чем убедительно.

– Теперь осталось устроить так, чтобы эта особа сама к вамобратилась, – мягко пояснил парень, не убирая, впрочем, пистолета. Видимо,просто так, на всякий случай. – Подвести ее к этой мысли. Заставить, грубоговоря… Но это уже не ваша проблема. Вы просто должны будете позвонить ей.Когда конкретно – вам скажут. Позвонить, заинтересоваться ее проблемами ипригласить к себе на прием. И как только назначите ей время, немедленносообщите – сами знаете кому. Номер мобильного у вас есть? Ну, вот я вам оставлюна всякий случай.

Положил на стол заранее приготовленную бумажку.

Виталий с ненавистью смотрел на твердый, крупный, сильнонаклонный почерк своей бывшей жены. Согласно исследованиям графологов, люди стаким косым почерком весьма подвержены чужому мнению, их легко сбить с пути.

Черта с два! Спите спокойно, господа графологи! Вашизаключения ни к черту не годятся! Покажите мне человека, который Лидку с путиистинного собьет! Ему надо при жизни памятник поставить, авансом Нобелевскуюпремию выдать. А также Букеровскую. Хотя это из другой оперы…

– А скажите, э… не знаю, как вас, – Виталий досадливоприщелкнул пальцами. – Вот вы говорите, что теперь эту особу надо заставить мнепозвонить. А кто будет ее заставлять? Не вы ли, позвольте спросить?

– А вам что за печаль? – осведомился парень, сгребая папку,легко поднимаясь из продавленного кресла и весьма профессионально – неповорачиваясь к Витале спиной – отступая к двери.

– Да так, интересуюсь, – пожал тот плечами с видимойнебрежностью. – Просто хотел вас остеречь – по знакомству, так сказать. Этаособа не менее тонкая штучка, чем та, которая вас ко мне послала. А может, иболее. У нее весьма расплывчатые моральные принципы и полное отсутствиеосторожности, если закусит удила. А кусается она очень больно. Ясно? Так чтоопасайтесь, как бы не попасть из огня да в полымя. Не оказаться меж двух огней.Понятно?

Честно говоря, он тихо надеялся: если не поставил Лидкепалки в колеса, то хоть песочек в бензобак подсыпал, выражаясь доступнымязыком. Но он недооценил киллера!

– То есть как бы не очутиться в том же положении, в какомпребываете вы в данный исторический момент? – хмыкнул тот. – Ничего. Как-нибудьотобьемся! Всего хорошего, Виталий Павлович.

И киллер ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь, оставивсвою жертву в состоянии тихого, бессильного бешенства. Между прочим, у Виталиястало бы значительно легче на душе, если бы он мог предвидеть, что настанетдень, когда его пророчество сбудется… И настанет сей день очень скоро! Нопоскольку он не обладал паранормальными способностями, то оставался в глубокойтоске и печали еще долго. И никому, тем более бедной Анюте, не удалось вывестиего из этого состояния!