Браслет певицы - У. Уилер Страница 28

Несмотря на предостережения Суона, на следующее утро почти все газеты вышли с броскими заголовками: «Полковник Брюстер убит вампиром из собственной книги!», «В доме полковника проходили шабаши вурдалаков!»; в статьях фигурировали то лужи крови, то стаи летучих мышей и чёртовы дюжины чёрных кошек, то пентаграммы, и прочая дьявольщина. Экономка полковника щедро раздавала интервью, в некоторых газетах была напечатана её фотография: в нарядном чепце, на пороге дома или у французских окон кабинета полковника – сам кабинет был опечатан полицией.

Суон с досадой отложил газеты и стал нервно чиркать у себя в блокноте.

Вопросы цеплялись один за хвост другого, древо выстраивалось уже разветвлённой шарадой, где ни одно слово нельзя было угадать, не раскрыв соседних, ни один факт нельзя было объяснить, не поняв других. Весьма вероятно, что два убийства – звенья одной цепи, и совершены одним человеком. Хорошо, допустим, Урусов – не убийца. У него была возможность совершить оба преступления, но Суон всё больше сомневался в его виновности. Дело было даже не в личной симпатии, которую Суон, без сомнения, испытывал к русскому, а в том, что второе убийство было как-то уж больно нарочито обставлено, как дело рук Урусова.

Баронесса Фицгилберт была под подозрением, но благодаря пятнам крови на манто Мелисанды подозрение с неё снято: барон был убит ещё до того, как она подходила к нему. По близорукости баронесса не заметила в супруге ничего странного, а, задав вопрос, сама убедила себя в том, что кивок головой был утвердительным ответом.

Убийцей Брюстера может быть барон фон Мюкк, но его не было на первом вечере. Мелисанда? Верилось с трудом. Ещё предстояло разобраться с той запиской, что она принесла Иве, и Суон сердито посмотрел на телефонный аппарат – он всё ещё дождался окончательного ответа криптологов. Кто ещё? Граф Бёрлингтон? У него не было возможности убить Фицгилберта, он не покидал своего места на всём протяжении сеанса князя Урусова. Графиня? Она встала из-за стола и проходила за спиной Фицгилберта. Все говорили, что она лишь прошла, но чем чёрт не шутит… Она вполне могла на ходу как-то естественно опереться о спинку кресла барона, задержаться на секунду, чтобы поправить что-нибудь в своём туалете – люди не обращают внимания на такие вещи. Итак, – Мелисанда и графиня Бёрлингтон. Чепуха какая-то…

Нет, это жонглирование ничего не давало, следовало искать мотивы.

Около полудня позвонил судебный медик и сообщил, что он, в общем, своё дело закончил, и если Суон желает, то может подъехать в дежурный морг при госпитале и сам посмотреть на плоды его труда. Старший инспектор, не медля, согласился – это было всё-таки какое-то дело.

В помещении морга, который против всех ожиданий производил не такое уж мрачное впечатление в современной медицинской обстановке и блеске света на металлических каталках и инструментах, инспектора очень радушно встретил доктор Тоффельман.

– Что же, старший инспектор, ничего интересного. Наш полковник скончался от острой сердечной недостаточности. Одним словом, у него случился разрыв сердца, – он развёл руками, словно извиняясь за банальный диагноз.

– Вот как? – спросил Суон. – Надо поинтересоваться у экономки и его врача, как у него было со здоровьем. Этим займётся Гэйбл. То есть смерть полковника может иметь естественные причины?

– Я склоняюсь именно к такой версии.

– Вы покажете мне тело?

– Да, разумеется! – Тоффельман пригласил инспектора в просторную светлую прозекторскую и жестом факира снял простыню с тела на железном ложе.

Суон долго и внимательно осматривал то, что ещё недавно было полковником Брюстером, а потом показал доктору на шею покойного:

– А эти вот ранки – они не имеют отношения к смерти?

– Не-ет, инспектор, – радостно пропел доктор, – они были нанесены уже после смерти. Смотрите, они не кровоточили… Так что мышку придётся исключить из списка подозреваемых, – он ухмыльнулся.

– Угу… – инспектор продолжил исследования. – А вот это что?

– Где? – заинтересовался Тоффельман.