Дети Хроноса - Питер Аспе Страница 28

– НКО, прежде всего, заботится о судьбе семей, – сказала она с улыбкой, за которую любое уважающее себя рекламное агентство предложило бы круглую сумму. – В первую очередь мы стараемся предложить людям немного отдохнуть. И только спустя две недели принимаемся за дело. Команда специалистов выявляет проблемы и предлагает подходящие способы их решения. Их излагают нашим клиентам. После тщательной оценки вырабатывается стратегия, которая обеспечивает реинтеграцию наших клиентов. Наши шансы на успех выше среднего показателя по стране.

Ван-Ин уже давно не слушал. У Илсе были роскошные ноги, а сквозь цветастое льняное летнее платье он видел, что директор «Помощи» покупает себе нижнее белье отнюдь не в местном супермаркете.

К счастью, Версавел на подобного рода детали не отвлекался. Он непрерывно делал заметки.

– Это была очень интересная экскурсия, госпожа…

– Ванкватем, доктор, – сказала она. – Но вы можете называть меня Илсе.

Версавел старался сохранять серьезный вид. Представиться врачами была идея Ван-Ина. Это была проверенная тактика. Последователи Гиппократа по-прежнему вызывали уважение. Илсе Ванкватем была убеждена, что доктор Вансанде и доктор Прат хотели начать подобный проект недалеко от Тюрнхаута[37]. Даже деланый антверпенский акцент, который по этому случаю выдавал Ван-Ин, не вызвал у нее подозрения.

– Наверное, было бы полезно обменяться мнениями с парой клиентов.

Сияющая улыбка на ее губах застыла.

– Боюсь, доктор, что в такого рода деликатных делах мы не можем импровизировать. Подобные встречи требуют серьезной подготовки. Я обязательно упомяну ваше предложение на нашем совещании.

– Прекрасно, Илсе. Вы должны понимать, что нам будет полезна любая информация об этом потрясающем проекте.

Версавел протянул ей свою визитку.

Илсе быстро взглянула на изящные буквы: профессор, доктор Питер Вансанде, психиатр. У Версавела было при себе еще пятьдесят таких визиток. Они напечатали их на вокзале. Там стоял автомат, и за двести франков ты мог напечатать на нем все что угодно. Надменным жестом он, в свою очередь, достал свои «верительные грамоты».

– Спасибо, доктор Прат, – сказала Илсе с некоторым восхищением. У нее была слабость к мужчинам с высшим образованием в возрасте и в хорошей форме. – Могу я предложить вам чашечку кофе?

Илсе провела своих гостей в главное здание и дала одному из клиентов задание сделать кофе. Когда Версавелу срочно потребовалось в туалет, Ван-Ин усиленно расхваливал НКО «Собственная помощь». И делал он это так убедительно, что Илсе не заметила, что Версавел отсутствовал больше пятнадцати минут.

Когда они прощались с директором у входной двери, Ван-Ин натолкнулся на сухощавого человека в комбинезоне. Их взгляды ненадолго пересеклись. Холодные глаза рабочего вызвали у Ван-Ина неприятное чувство. С садовыми ножницами мужчина был вылитым Фредди Крюгером из «Кошмара на улице Вязов».

– Который час? – спросил Ван-Ин, когда они стояли перед светофором, ведущим на автостраду.

– Полпятого, – ответил Версавел.

– Отлично. Дево не стоит волноваться.

Их коллега Андре Дево всю душу отдавал дорогим машинам. Он был обычным полицейским, но ездил на великолепном «альфа-ромео». Его-то и одолжил Ван-Ин на пару часов, чтобы выглядеть солидно во время визита в «Помощь».

Ван-Ин медленно отпустил сцепление и неаккуратно прибавил газу. Нервный «итальянец» отреагировал соответствующим образом. «Альфа-ромео» легко оставлял своих конкурентов далеко позади.

– Пикантный драндулетик, – оценил Ван-Ин.

– У тебя скорость сто двадцать, Питер, а скоростной предел здесь тридцать километров в час.

– Здесь нет ни одного копа, чтобы нас оштрафовать, – усмехнулся Ван-Ин.

Версавел покорно промолчал, надеясь, что Ван-Ин не разобьет машину, потому что Дево этого не переживет.

Ван-Ин стоял за плитой. В сковороде булькали четыре перепела. Стол был накрыт. Бокалы сияли, столовое белье пахло душистым стиральным порошком. Тем не менее в воздухе возникло некоторое напряжение. Оно стало зримым, когда Ханнелоре захлопнула входную дверь. Обязательная для такого случая свеча задрожала в бутылке, пламя зловеще затрепетало.

– Ты же не злишься, дорогая?

Ханнелоре швырнула свою сумку на стул. В бирюзовом платье она была так хороша, что у Ван-Ина дух захватывало. Казалось, что беременность делает ее с каждым днем все моложе.

– Ты слабоумный дурак, Питер Ван-Ин. Господи, что мне с тобой делать?

Она ничего не сказала об аромате тушеных перепелов, который распространялся по дому. События последних дней заставили ее забыть о диете.

– Я спросил, злишься ли ты.

Бывали такие моменты, когда Ханнелоре проклинала наглую самоуверенность, которая сквозила в его взгляде.

По тому, как она молча застыла, Ван-Ин понял, что дела плохи. Оставив перепелов, он обнял жену. Ханнелоре протестовала не очень убедительно. Он крепче прижал ее к себе, и она согласилась на поцелуй.

– Мне надо было тебя запереть вчера. В суде ты – тема дня. Даже секретарь на входе презрительно поинтересовался, как у тебя дела. Можешь проверить.

– Не принимай близко к сердцу, Ханне. Я знаю, что делаю.

Она вырвалась из объятий.

– Сейчас на меня еще насядет прокурор Бекман.

Ван-Ин усмехнулся, оскалив зубы.

– Прокуроры умеют держать удар, любимая.

Он употребил слово «удар» двусмысленно, но она, к счастью, это не заметила.

– Госпожа Артс пытается играть на публику. Ей никто не поверит. Ну а Провост… он, вероятно, просто забывает, что относится к тем похотливым козлам, которые приезжали в загородный дом Вандале восстанавливать свой гормональный баланс. А как только дойдет до дела, он сбавит тон.

– Ты уверен?

Ханнелоре подошла к плите и приподняла крышку сковороды. От аромата золотисто-коричневых перепелов у нее закружилась голова. Сегодня днем она пропустила обед, и сейчас ей не терпелось съесть что-нибудь горячее.

Ван-Ин достал из холодильника полупустую бутылку мозельвейна и снял перепелов с огня.

– У меня есть заявление от госпожи Артс, – сообщил он флегматично.

– Провост сделает так, что оно ничего не будет стоить.

Ханнелоре села за стол, задаваясь вопросом, почему именно в те дни, когда она просто синела от злости, он готовил для нее самые изумительные блюда.

Ван-Ин налил два бокала вина, при этом пролил вино на скатерть.

– Для меня загадка, почему Провост ее защищает. Если дело когда-нибудь дойдет до суда, его имя будет упомянуто в связи с деятельностью Love.

– Провост знает, что его имя в любом случае прозвучит. Я думаю, он хочет использовать Линду в качестве отвлекающего маневра. Комиссар, который в наши дни пристает к голой беззащитной женщине, произведет более сильное впечатление на публику, чем адвокат, который десять лет назад с кем-то переспал.