Осыпь меня золотом - Марина Серова Страница 28

– А вы уверены, что это не имеет к вам отношения? – сказала я.

– А вы думаете, что имеет? – нахмурился Владимир Николаевич. – Ведь ясно же, что она сама обкололась какой-то дрянью!

– Может быть, и так. Но пока утверждать этого на сто процентов я не берусь. И Бабурин просил передать, что приглашает всех на совет.

– С каких это пор Бабурин отдает мне распоряжения? – взбеленился Ильичев.

– Тише, тише, – махнула я на него рукой. – Давайте хотя бы узнаем, что там все-таки случилось, может быть, они получили какие-то сведения. Уехать можем в любой момент.

Ильичев нахмурился и промолчал всю дорогу.

Дверь нам открыл Бабурин. К удивлению, я увидела, что Куропаткин тоже находится в квартире Темниковой – наверное, Бабурин все же позвонил ему. По его словам, они с Еленой все-таки отыскали дочь в городском морге, где им выдали заключение о смерти от передозировки героина. Елена, совершенно невменяемая, спала сейчас в комнате после дозы снотворного, которое ей вкатили врачи. Сергей же Антошин находился в реанимации в Первой городской больнице.

– Сердце у нее слабое было, – сообщил Бабурин, имея в виду Кристину, и неожиданно взревел: – Я говорил, нужно их мочить!

Он вскочил со своего места, вращая глазами, налитыми яростью, и казался мне в тот момент похожим на разъяренного быка. Куропаткин, положив руку ему на плечо, попытался остановить его, но Бабурин резким движением сбросил руку Николая Ивановича.

– Уйди, Иваныч, не тронь! – тяжело дыша, проговорил он.

– Леша, давай помозгуем… – начал было Куропаткин миролюбиво.

– Что тут мозговать? – топал ногами Бабурин. – У меня дочь убили! Понимаешь ты это? Дочь! Да что ты можешь понимать! – махнул он рукой.

– Алексей Федорович, но почему вы решили, что Кристину убили? – подала я голос.

Бабурин развернулся ко мне всем корпусом. Глаза у него были полувменяемые.

– А вы сами помните, что вы мне рассказали? Помните? – наступая на меня, вопрошал он.

Я понимала, что состояние Алексея сейчас далеко от уравновешенного, и твердо настроилась на спокойствие и уверенность. Только подобным поведением можно добиться здравомыслия.

– Где вы ее нашли? – наступал на меня Бабурин.

– Я же вам сказала, на квартире!

– На чьей?

– Вроде бы бабушки этого паренька, Антошина.

– И вы еще спрашиваете, почему я решил, что ее убили? – воскликнул Бабурин. – Потому что ее специально заманили на эту хату!

– Кто? – спросили мы одновременно с Куропаткиным.

– Да этот Антошин и заманил! Для того, чтобы убить!

– Возможно, он и позвал ее, – согласилась я. – Но вряд ли для того, чтобы убить. Скорее всего, хотел просто провести с нею время. К тому же Кристина нажаловалась ему, что ушла из дома, и сама высказала пожелание «оторваться по-взрослому».

По виду Куропаткина я определила, что он согласен с моей версией.

– Да как вы все не понимаете… – Бабурин обвел нас тяжелым взглядом. – Он же специально ее позвал, чтобы вколоть эту дрянь! Заморочил голову!

– Но зачем ему-то это нужно?

– Да потому что его наняли! Бабки заплатили – и все! А он наркоша, родную мать за бабки на тот свет отправит, не то что мою дочь!

Я отметила, что после смерти Кристины Бабурин постоянно употребляет сочетание «моя дочь», хотя раньше не произносил ничего подобного.

– Но он сам при смерти, – заметила я.

– Вот именно! При смерти! А моя дочь мертва! А он жив! – орал Бабурин, сжимая и разжимая кулаки. – Это как раз и говорит о том, что он ее отравил! А что сам перебрал, так это для отвода глаз!

Версия Бабурина, конечно, имела право на существование, но выглядела не слишком убедительной. Алексей Федорович же был настроен более чем решительно.

– Так, все! – наконец произнес он. – Я отправляюсь к ним на стрелу. А вы как хотите. Останетесь – я сам с ним разберусь. Как сказал, так и сделаю! Только смотрите, как бы завтра не поубивали вас самих и ваших детей! У тебя, Иваныч, их нет, ты собачками отделался! Зато уж как берег, а? А они все равно их достали! Так что после собачек и до тебя доберутся, если их не тормознуть! Я говорил, сразу нужно было мочить! Сразу!

Голос Бабурина сорвался на истерические нотки. Я видела, что остановить его невозможно. По взгляду Куропаткина поняла, что тот все-таки намерен составить Бабурину компанию. Он направился в прихожую вслед за продолжавшим что-то с ненавистью бормотать Бабуриным.

Ильичеву ничего не оставалось делать, как последовать за компаньонами. А мне, разумеется, сопровождать клиента.

Оставив Елену Константиновну спящей в спальне, мы вышли из квартиры, и Бабурин запер ее на ключ. После он сразу же забрался в свою «БМВ», сел за руль, громко хлопнув дверцей, и тут же дал по газам. Куропаткин с сомнением посмотрел на его маневры, но никак их не прокомментировал и направился к своему автомобилю. Мы с Ильичевым погрузились в его «Тойоту», и я повела ее за бабуринской машиной.

Бабурин ехал быстро, не останавливаясь и порой даже нарушая правила. Ильичев сидел бледный и нахмуренный, но я видела, что он не собирается увиливать от встречи с представителями «Атланта».

– О чем думаете? – бросила я, чтобы хоть немного разрядить повисшее в салоне напряжение.

– Об Ане, – чуть помедлив, ответил Ильичев. – О своей дочери. И об Ирине, конечно. Через три дня они должны вернуться из Египта. Я могу, конечно, отправить их куда-нибудь еще, хоть в Японию, но невозможно же прятаться до конца жизни!

– Успокойтесь, думаю, этого не придется делать, – сказала я. – Сегодняшняя встреча многое прояснит. Возможно, после нее и не понадобится ничего предпринимать.

– Хорошо, если так, – согласился Ильичев. – Но мне почему-то кажется, что все это только начало…

Если честно, где-то в душе я разделяла его чувство.

– Куда мы хоть едем-то? – поинтересовалась у Ильичева.

Тот пожал плечами.

– Не знаю. Один салон «Атланта» находится в Юбилейном, другой – на Пятой Дачной. Это самые крупные. Есть еще другие, но непонятно, с кем Бабурин собирается там беседовать… Не с продавцами же разбираться!

– Может быть, он едет в центральный офис? – предположила я. – Или прямо домой к хозяину? Кстати, кто разговаривал с вами по поводу продажи акций?

– Некто Овчинников и Левицкий. Овчинников – начальник службы безопасности концерна, Левицкий – директор. Типа нашего Алдонина. А хозяин… Истинный хозяин «Атланта», господин Крученин, живет в Москве и в нашем городе появляется редко.

– Уж не в аэропорт ли направляется наш Алексей Федорович, чтобы прямиком лететь в столицу? – усмехнулась я.

– Ну, это вряд ли. Надеюсь, его не до такой степени переклинило.