Не родись красивой, или Точка опоры - Карина Тихонова Страница 28

– Понятно.

Мы помолчали еще немного.

– А другие соседи тебе нравятся? – задала я провокационный вопрос, но Марийка оказалась не так проста.

– Нравятся, – ответила она, покосившись на меня. – Максим Леонидович вежливый такой… и Элла Сергеевна красивая.

– А Виктория Васильевна?

Марийка сделала неопределенный жест бровями

– Умная она, – признала Марийка сурово. – Да и как иначе? Рассчитывать-то не на кого! И Александр Николаевич умный…

– Александр Николаевич? – озадачилась я. – А-а-а! Саша!

– Афганец бывший, – пояснила Марийка. Подумала и добавила:

– Только боюсь я его.

– Почему?

– Так афганец он!

– Ну и что?

– Как что? У них у всех голова не в порядке! Как замкнет, так и начинают всех вокруг убивать!

– И кого он здесь убил? – поинтересовалась я сквозь беззвучный смех.

– Убить пока не убил, – неохотно признала Марийка. – Зато избил ногами, как собаку!

– Кого? – удивилась я.

Представить себе сдержанного Сашу, бьющего соседа по дачному поселку ногами, как собаку, у меня не получилось.

– Так Стефана Викторовича!

Я беззвучно отложила в сторону нож и вытерла руки о фартук.

– Саша избил Стефана? – переспросила я медленно.

– Так говорю же! Ногами бил! Шофер Максима Леонидовича разнять хотел, так его об забор долбанули! Он даже сознание потерял!

Я молча смотрела в окно.

– Правда, он потом извинился, – призналась Марийка.

– Саша извинился?

– Ну, да!

– Перед кем? Перед Стефаном? – не поверила я.

– Перед шофером. А со Стефаном Викторовичем они с тех пор не разговаривают.

– Вот, значит, как, – сказала я. Подумала еще немного и потянулась за ножом.

– Вот так, – подтвердила Марийка.

– Давно они подрались?

– Не очень. Осенью.

– А из-за чего, не знаешь?

– Никто не знает, – ответила Марийка философски. – Виктория Васильевна уж и так, и эдак хозяина пытала: из-за чего подрались да из-за чего подрались… Молчит.

Я бросила в закипевший бульон нашинкованную капусту и картошку.

– Вот и все, – сказала я и сделала поменьше огонь под сковородкой. – Сейчас капуста сварится, зажарка подойдет и можно все соединять.

– Ловко! – восхитилась Марийка.

– Да что там возиться, когда бульон готов! – отмахнулась я.

– Я всегда заранее варю, – похвасталась Марийка. – Вечерком.

– Молодец, – оценила я. – Ну, как твои дела? Догладила?

– Последнюю простыню заканчиваю, – ответила Марийка. Остановилась и растерянно уставилась на меня.

– Господи! И не заметила, как все дела переделала!

– В четыре руки быстрей.

– И веселей, – с энтузиазмом поддержала Марийка.

– Это точно.

Я пошла к платяному шкафу, встроенному в стену прихожей.

– Зови, если скучно будет, – сказала я, доставая шубу.

– А хозяева не заругают? – вновь опасливо уточнила Марийка.

– Не заругают. Мне скучно дома сидеть и ничего не делать.

Я открыла дверь и повторила с порога:

– Зови, если помощь понадобится. И не забудь про зажарку, я огонь не выключила.

– Спасибо! – ответила мне Марийка.

Я кивнула ей и закрыла дверь.

Вышла из калитки и, не торопясь, побрела к дому.

Но так уж получилось, что сегодняшний день был днем встреч.

– Аня! – окликнул меня знакомый голос.

Я обернулась. Меня догонял афганец Саша с непредсказуемо опасной головой.

– Гуляете? – спросила я вежливо.

– Гуляю, – весело согласился он.

Саша был одет по-походному. Возле его ног вилась белоснежная красавица лайка.

– Ваша? – спросила я, указывая на собаку.

– Моя.

– А погладить можно?

– Подождите, я вас сначала представлю.

Саша протянул руку в мою сторону, щелкнул пальцами, привлекая внимание пса.

Лайка замерла. Темные собачьи глаза уставились мне в лицо с выражением напряженного ожидания.

Честно говоря, я испугалась. Таким красноречивым жестом собак натравливают на добычу.

– Друг, – сказал Саша строго.

Лайка чихнула и уселась на хвост, свернутый колечком.

– Протяните ему руку, – сказал Саша. – Он должен вас обнюхать.

Я нерешительно вытянула вперед руку. Пес потянулся мордой к моей ладони и на секунду коснулся ее холодным носом.

Тут же дернулся назад и почему-то облизнулся.

– Вот теперь можете его погладить, – разрешил Саша.

Я осторожно коснулась белой, удивительно мягкой шерсти между торчащими ушами.

– Это «он»? – спросила я, поглаживая голову собаки.

– Кобель, – подтвердил Саша. – Мы с ним старые холостяки. Тобол!

Пес насторожился и встал.

– Это его так зовут? – спросила я.

– Так и зовут. По месту рождения.

– Вы были в Сибири?

– Где я только не был, – ответил Саша несколько хмуро. – Но мне его, вообще-то, подарили. Есть у меня приятель-охотник, он на лайках просто помешан. Вот и мне презентовал…

– А вы не охотник? – спросила я невинно.

Саша фыркнул:

– В моем-то возрасте.

– И сколько вам лет?

Он взглянул на меня холодными ледяными глазами.

– А вы любознательная барышня.

– Вы же не женщина, чтобы возраста стесняться, – отпарировала я невозмутимо. – Впрочем, не хотите, не говорите.

– Мне пятьдесят один, – сухо отрубил собеседник.

– Возраст мужского расцвета, – немного польстила я.

– Подхалимка! – тут же раскусил меня бывший военный хирург.

– Точно, – созналась я.

Минуту мы молчали, разглядывая красивого белоснежного пса.

Тобол не обращал на меня никакого внимания. Замер в позе первой боевой готовности, глядя на хозяина внимательными умными глазами.

– Он без охоты не скучает? – спросила я.

Саша пожал плечами.

– Понятия не имею. Может, и скучает. Но Тобол – пес разумный. Он прекрасно понимает, чего от меня можно ждать, а чего нельзя.