Королевы-соперницы - Фиделис Морган Страница 28

— Вы из какой-то газетенки, да? Из непотребного журнальчика?

В глубине дома взвизгнула собака. Женщина на мгновение отвернулась.

Графиня бросилась вперед и распахнула дверь, за которой скрывался мистер Лукас. Но увидела она совсем не то, что ожидала.

Пол в комнате был застлан парусиной, мебели не было вообще. Опущенные жалюзи создавали в помещении легкий полумрак. В центре комнаты на полу сидел, скрестив ноги, мистер Лукас. Он был обнажен, если не считать толстой набедренной повязки, похожей на детский подгузник. Он стряхивал что-то со своей бледной кожи длинными ногтями.

— Слишком жарко. Слишком жарко. — Он встал. — Я должен принести извинения. Мухи, мухи, мухи. Понимаете, так всегда бывает, когда становится слишком жарко. — Он сморщился. — Я не виноват. Просто меня избрал Бог.

Графиня оглянулась на женщину, которая пожала плечами, как бы говоря — вы хотели его видеть!

— Мухи! Мухи! Закройте дверь! — воскликнул мужчина. — Если я выпущу их, небо почернеет. Все это знают.

Войдя, женщина закрыла дверь и встала рядом с графиней.

— Понимаете, это из-за пота. Из-за него из меня выходят мухи. Пот превращается в мух. — Мистер Лукас посмотрел на низкий серый потолок. — Как жаль, что стало жарко. Я не стал бы потеть, и не было бы мух. Это все я виноват. Слишком много мух.

Графиня видела, что этот человек полностью лишен рассудка.

— Вот, вы нашли то, что искали, — прошептала женщина на ухо графине. — Все еще хотите задавать свои вопросы?

— Это из-за потери жены?

— О нет. — Женщина грустно усмехнулась. — Он уже много лет в таком состоянии.

Графиня внезапно забеспокоилась, в тот ли дом она попала.

— Это дом Анны Лукас, знаменитой актрисы?

— О, красавица Анна, я твой. — Мужчина поднялся и закружился в причудливом танце. — Красавица Анна, иди домой. — Он посмотрел на графиню и обаятельно улыбнулся. — Знаете, она умерла — Анна Лукас. Не так давно. Мне говорили, что слава о ней шла по всему городу, но она съела слишком много клубники. Клубника в апреле! Вы слышали о таком? — Он вернулся к своему грубому танцу. — Это послужит ей уроком. Бедную Анну лови, держи, веером бей, догони. — Он неистово замолотил по воздуху руками.

Женщина подошла к нему и с привычной сноровкой снова усадила на пол.

— Простите. — Графиня мягко тронула женщину за руку. — Я не знала.

— Так, значит, вы действительно не из театра? — Уведя графиню из комнаты, женщина пригласила ее в сад. — Там об этом все знали. Она жила здесь, чтобы держаться подальше от публики.

— В театре все знали? — озадаченно переспросила графиня. Насколько она помнила, рассказы об Анне Лукас рисовали ее жизнь как полную тихого семейного счастья. — Вы говорите, актеры знали, что мистер Лукас потерял разум?

Они вышли в сад, где Джек играл с большой собакой, бросая ей палки. Женщина указала графине на скамью.

— Некоторые из них, — кивнула, садясь, женщина. — Этот самодовольный Сиббер. Год или два назад он воспользовался ситуацией. Решил, что Анне требуется немного «внимания», как он это называл. Еще эта мегера Ребекка Монтегю. Она точно знала. Сюда приезжала пару раз. И все время оставляла Анну в слезах.

— Кто-нибудь еще?

— Ее управляющий тоже знал. Он должен был, раз нанимал ее.

Графиня попыталась вспомнить все, чему была свидетельницей. В театре все как один рисовали исключительно картину семейного блаженства.

— Не надо так удивляться. Миссис Лукас была мудрой женщиной. Имела голову на плечах... — Женщина ахнула и прикрыла рот рукой. — Простите за эти слова. Но она справлялась. По-своему. Она зарабатывала достаточно денег, чтобы содержать их и платить мне.

— Вы смотрите за ним?

— Только за ребенком. Миссис Лукас настаивала на том, чтобы самой ухаживать за несчастным умалишенным.

Они подошли к занавешенному окну, за которым безумец тихонько напевал свою песню про мух.

— Сейчас он тихий. Но у него случаются и приступы буйства. Это бывает, когда он гоняется за мухами.

— Вы не думаете, что он мог...

— Убить свою жену? — Женщина насмешливо пожала плечами. — Мог, если бы это случилось здесь. Но он никогда не покидает этот дом, эту комнату. А когда ее не бывало дома, за ним приглядывала я. И в ту страшную ночь он точно был здесь, со мной и с Джеком. В ту ночь его сумасшествие обострилось. Словно он узнал об этом раньше нас, бедняга. Он все плакал и плакал.

— Что теперь с ним будет?

— Его отправят в Вифлеемскую больницу.

— А ребенок?

— Если не будет денег, о нем позаботятся власти.

— А вы? Миссис?..

— Миссис Ли.

— Где вы будете жить?

— У меня есть родственники на Ньюгейтском рынке. Подыщу себе работу по соседству.

* * *

И когда она

Поймет, что от моей руки погибнет,

То низко голова ее поникнет,

Разящему мечу навстречу сердце прыгнет.

Императрица Роксана удалилась со сцены. За кулисами она снова превратилась в Ребекку и немедленно съездила Элпью по уху.

— Я, между прочим, в спектакле участвую, женщина. — Она вырвала из рук Элпью свою юбку. — Если ты будешь вот так таскаться за мной, словно оцепеневшая дурочка, то зрители, пожалуй, посчитают меня сбежавшей из Бедлама или еще что похуже. — Она сделала шаг и обернулась. — И по тому, что я рассказывала тебе о пьесе, ты помнишь, что меня нельзя отвлекать до следующей сцены.

Громко стуча каблуками, она направилась к своей гримуборной. Подойдя к двери, Ребекка тихо вскрикнула, и Элпью подбежала посмотреть, что случилось.

Перед ними стоял убого одетый мужчина.

— О мистрис Монтегю! У меня нет слов.

— А у меня есть, — сказала Элпью, хватая мужчину за локоть. — Это дамская артистическая. Вам нельзя здесь находиться.

— Позвольте мне. Я же пришел увидеть мистрис Монтегю. — Мужчина вырвал локоть. Комкая в руках шляпу, он застенчиво проговорил: — Я хотел узнать, не согласитесь ли вы стать моей женой.

Элпью посмотрела на Ребекку. Судя по ее виду, мужчину она не узнавала и смотрела на него с неприкрытым ужасом.

Крепко держась за косяк, Ребекка спокойно, но твердо произнесла:

— Я не знаю вас, сэр.

— Да знаешь, Бекки. — Он улыбнулся и переступил с ноги на ногу. — Это же я. Ты меня знаешь. Я всегда сижу в первом ряду партера. На каждом спектакле, в котором ты играешь. Ты часто мне улыбаешься.

Элпью не могла отвести от него глаз. Вот уж чудак так чудак. Он думал, что раз он знает Ребекку, то и она должна его знать. Элпью сменила тактику: