Глаз в пирамиде - Роберт Антон Уилсон Страница 28

— Вы тот самый Джеймс Райли, который служил в полиции Мурсвилла, штат Индиана, когда в 1924 году был впервые арестован Дилленджер? — начал репортер.

— Да, и был он наглым и дрянным юнцом! Я не одобряю тех людей, которые пишут про него книжки и говорят, что большой срок, который он тогда получил, лишь ожесточил и ухудшил его характер. Он получил такой срок, потому что вел себя вызывающе на суде. Ни амека на угрызения совести или раскаяние, лишь остроты да ухмылка всезнайки. С самого начала он был яблочком с гнильцой. И всегда мчался сломя голову. Куда торопился, Бог его знает. Шутили, что их на самом деле двое — так быстро он носился по городу. Спешил, наверное, на собственные похороны. Если хотите знать мое мнение, такому хулиганью, как он, любого срока мало. Их надо урезонивать.

Репортер (как, бишь, его звали — кажется, он сказал Джеймс Маллисон?) проявлял нетерпение.

— Да, да, безусловно, нам нужны более строгие законы и более суровые наказания. Но я хочу узнать, с какой стороны у Диллинджера недоставало зуба: справа или слева?

— О Боже праведный! Вы думаете, что через столько лет я могу это упомнить?

Репортер коснулся носовым платком лба: видимо, очень нервничал.

— Знаете, сержант, некоторые психологи утверждают, что мы в действительности ничего не забываем; все сохраняется в глубинах нашей памяти. Так что я вас прошу, попытайтесь обрисовать Джона Диллинджера, каким вы его помните, с этой его, как вы говорите, ухмылкой всезнайки. Вы можете четко вспомнить его лицо? С какой стороны у него отсутствовал зуб?

— Слушайте, через пару минут мне заступать на дежурство, и я не могу...

Маллисон изменился в лице, как будто пытался скрыть отчаяние.

— Ну что ж, тогда позвольте задать вам другой вопрос. Вы масон?

— Масон? Господи, с чего это... Я всю жизнь католик, да будет вам известно!

— Хорошо, а знаете ли вы в Мурсвилле кого-нибудь из масонов? В смысле, с кем можно побеседовать.

— С какой стати мне с такими людьми беседовать, если они всегда говорят о церкви ужасные вещи?

Репортер гнул свою линию.

— Во всех книгах о Диллинджере говорится, что будущая жертва того первого ограбления, бакалейщик Б. Ф. Морган, звал на помощь, подавая масонский сигнал бедствия. Вы знаете, что это за сигнал?

— Вам лучше спросить об этом масонов, но наверняка они ничего вам не скажут. При том, как они умеют хранить свои секреты, даже агентам ФБР у них ничего не узнать.

Наконец репортер ушел, но сержант Райли, методичный человек, на всякий случай запомнил его имя: Джеймс Маллисон — или он сказал Джозеф Маллисон? Что за странную книгу он пишет. Причем тут зуб Диллинджера и эти проклятые атеисты-масоны? Здесь явно кроется что-то более серьезное, чем кажется на первый взгляд.

МЫ КАК ДЕРЕВЬЯ У ВОДЫ

И НАС НЕ СДВИНУТ С МЕСТА

Мискатоникский университет, расположенный в Аркхеме (штат Массачусетс), никак не назовешь знаменитым, а если сюда и приезжают какие-то ученые чудаки, то только ради коллекции оккультных книг, переданной в дар университетской библиотеке покойным доктором Генри Армитиджем. Но мисс Дорис Горус, библиотекарь, никогда не видела более странного посетителя, чем этот профессор Дж. Д. Маллисон, который заявил, что приехал из Дейтона, штат Огайо, хотя говорил с явным нью-йоркским акцентом. Принимая во внимание его скрытность, она ничуть не удивилась, что он просидел целый день (26 июня 1969 года) над редким экземпляром «Некрономикона» Абдула Альхазреда в переводе доктора Джона Ди. Именно этой книгой интересовалось большинство приезжих чудаков; ею или «Книгой священной магии Абрамелина».

Дорис не нравился «Некрономикон», хотя она считала себя эмансипированной и свободомыслящей молодой женщиной. В книге было что-то тяжелое или, если быть до конца откровенной, извращенное — причем не в приятно-возбуждающем, а в каком-то болезненно-тошнотворном и пугающем смысле. Все эти странные иллюстрации, всегда окаймленные напоминающими здание Пентагона в Вашингтоне пятиугольными рамками, на которых люди совершают изощренные половые акты с какими-то странными тварями, и на людей-то не похожими. Дорис искренне считала, что старый Абдул Альхазред видел такие картинки, накурившись дурной травы. А может, там было и что-то посильнее, чем трава. Она запомнила одну фразу из текста: «Только тот, кто вкушает некоторое алкалоидное растение, коего название лучше не раскрывать непросветленным, может, будучи во плоти, узреть шоггота». "Интересно, что такое шоггот, — иногда думала Дорис. — Наверное, одна из тех мерзких тварей, с которыми люди на иллюстрациях вытворяют все эти похотливые штуки. Точно".

Она обрадовалась, когда Дж. Д. Маллисон наконец ушел и она смогла вернуть «Некрономикон» на его закрытую полку. Она вспомнила краткую биографию старого безумного Абдула Альхазреда, которую написал и тоже передал библиотеке доктор Армитидж: «Провел семь лет в пустыне и утверждал, что посещал Ирем, запретный город, упоминаемый в Коране и основанный, по мнению Альхазреда, еще до появления человека...» Вот глупость! Кто мог строить города, пока не появились люди? Эти шогготы? «Мусульманин лишь формально, он поклонялся существам, которых называл Йог-Сотот и Ктулху». И эта коварная строчка: «По свидетельству его современников, смерть Альхазреда была одновременно трагической и странной: говорили, что он был съеден заживо невидимым чудовищем посреди рыночной площади». Дорис вспоминала, что доктор Армитидж был таким милым стариком, пусть даже его разговоры о каббалистических числах и масонских символах порой казались немного странными; зачем же он собирал такие гадкие книги, написанные страшными людьми?

Налоговая служба США знала о Роберте Патни Дрейке, следующее. За прошедший финансовый год его доход составил: 23 000 005 долларов от акций и облигаций многочисленных оборонных корпораций, 17000 523 доллара от трех контролируемых им банков и 5 807 400 долларов от различной недвижимости. Но она не знала, что на его банковские счета (в Швейцарии) было перечислено более 100 000 000 долларов дохода от проституции, столько же — от героинового и игорного бизнеса и 2 500 000 долларов от порнографии. Правда, не знала она и о неизбежных деловых издержках, о которых он не потрудился заявить, — в частности, о сумме свыше 5 000 000 долларов, которую он потратил на взятки различным законодателям, судьям и полицейским чиновникам во всех пятидесяти штатах, чтобы они не меняли законы, позволявшие ему извлекать гигантскую прибыль на эксплуатации человеческих пороков, и о 50 000 долларов, переданных «Рыцарям христианства, объединенным верой» в последней отчаянной попытке избежать полной легализации порнографии и краха этого сектора его империи.

— Ну и что ты об этом, черт возьми, думаешь? — спросил Барни Малдун. Он держал в руке какой-то амулет. — Нашел его в спальне, — пояснил он, протягивая амулет Солу, чтобы тот мог рассмотреть странное изображение

— Отчасти это китайский символ, — задумчиво сказал Сол. — Главная часть — это две перетекающие друг в друга запятые, одна из которых направлена вверх, а вторая вниз. Это означает, что противоположности тождественны.