Форма воды - Андреа Камиллери Страница 28

– Я не обязан вообще ничего ей объяснять, дьявол ее побери!

– Я пошла? – Ингрид полусидела на кровати, ее грудь победно возвышалась над полотенцем.

– Нет. Но все же прикройся.

– Извини.

Монтальбано снял пиджак и рубашку, подержал немного голову под струей воды в ванной, вернулся и сел рядом с кроватью.

– Хочу как следует узнать историю с цепочкой.

– В прошлый понедельник Джакомо, моего мужа, поднял телефонный звонок, какой, я плохо поняла, слишком хотелось спать. Он быстро оделся и ушел. Вернулся через два часа и спросил, куда запропастилась цепочка, он ее уже давно не видит. Я не могла ему сказать, что она в сумке в доме Сильвио. Тогда я соврала, что потеряла ее уже по крайней мере с год и что раньше ему об этом не говорила, боясь, что он рассердится, потому что цепочка стоила кучу денег, и к тому же это был его подарок – он мне ее подарил еще в Швеции. Тогда Джакомо дал мне подписать чистый лист, сказал, что это нужно для страховой компании.

– А байка о выпасе откуда взялась?

– А, это было после, когда он вернулся обедать. Мне он объяснил, что его адвокат, Риццо, посоветовал ему выдумать для страховой компании какую-нибудь убедительную историю о том, как потерялась цепочка, и подсказал идею с выпасом.

– Выпасом, – терпеливо поправил Монтальбано, это неверное ударение его раздражало.

– Выпасом, выпасом, – повторила Ингрид. – Мне, по правде говоря, эта история не показалась убедительной, наоборот, неудачной, слишком надуманной. Тогда Джакомо вежливенько мне напомнил, что у меня репутация шлюхи и потому нет ничего невероятного в том, что меня занесло на выпас.

– Понятно.

– Но мне непонятно!

– Думали тебя подставить.

– Не понимаю этого слова.

– Слушай: Лупарелло кончается на выпасе в компании какой-то женщины, которая уговорила его туда поехать, так?

– Так.

– Хорошо. Хотят всех убедить в том, что этой женщиной была ты. Твоя сумка, твоя цепочка, твои вещи в доме Лупарелло, ты способна спуститься по Каннето… Я должен был прийти к одному-единственному выводу: эту женщину зовут Ингрид Шёстрём.

– Я поняла, – сказала она и замолчала, уставив глаза на стакан, который держала в руке. Потом встрепенулась. – Нет, не может быть.

– Чего?

– Что Джакомо заодно с теми, кто хочет меня подставить, как ты говоришь.

– Может случиться, что его заставили. Финансовое положение твоего мужа не очень благополучно, ты об этом знаешь?

– Он со мной этим не делится, но я догадалась. Хотя я уверена, что если он так поступил, то не из-за денег.

– В этом я тоже почти что уверен.

– Тогда почему?

– Существует другое объяснение, а именно: твой муж был вынужден впутать тебя, чтоб защитить человека, который ему дороже, чем ты. Подожди-ка.

Комиссар отправился в другую комнату, где стоял маленький письменный стол, заваленный бумагами, взял факс, который прислал ему Николо Дзито.

– Но от чего защищать другого человека? – спросила Ингрид, как только завидела его в дверях. – Если Сильвио умер, занимаясь любовью, никто не виноват. Не убили же его.

– Защитить не от правосудия, Ингрид, а от скандала.

Она принялась читать факс сначала с удивлением, потом забавляясь все больше и больше, расхохоталась над эпизодом в клубе поло. Почти сразу затем помрачнела, выпустила из рук листок, который упал на кровать, и уронила голову.

– Человек, которого ты приводила в гнездышко Лупарелло, твой свекор?

Чтобы ответить, Ингрид была вынуждена сделать над собой усилие.

– Да. И как вижу, Монтелуза в курсе, хотя я все сделала, чтобы этому воспрепятствовать. Ничего более неприятного на Сицилии со мной не случалось.

– В детали можешь не вдаваться.

– Хочу объяснить, что это не я начала. Два года назад мой свекор должен был участвовать в какой-то конференции в Риме. Пригласил меня и Джакомо, но в последний момент Мой муж не смог поехать, настаивал, чтобы я ехала, посмотрела Рим. Все было хорошо, но в самую последнюю ночь он пришел ко мне в комнату. Кричал, как помешанный, угрожал, и я уступила, чтобы он успокоился. В самолете, по дороге домой, вдруг начинал плакать, обещал, что больше такое не повторится. Ты знаешь, что мы живем в одном доме? Ладно, однажды после обеда, когда моего мужа не было, а я лежала в постели, явился, как тогда ночью, весь дрожал. Я опять перепугалась, прислуга была в кухне… Назавтра сказала Джакомо, что хочу переехать на другую квартиру, он сделал вид, будто ничего не понимает, я стала настаивать, поругались. Несколько раз еще пыталась заговаривать о переезде, и каждый раз он отвечал «нет». Он был прав, с его точки зрения. Мой свекор между тем не унимался – целовал меня, приставал при всяком удобном случае, рискуя попасться на глаза жене, Джакомо. Поэтому я умолила Сильвио, чтоб он разрешил время от времени приходить в его дом.

– Твой муж что-нибудь подозревает?

– Не знаю, я об этом думала. Иногда мне кажется, что да, другой раз убеждаюсь, что нет.

– Еще один вопрос, Ингрид. Когда мы приехали на Капо-Массария и ты открывала дверь, ты мне сказала, что я все равно там ничего не найду. И когда увидела в шкафу свои вещи, очень удивилась. Кто-то тебя уверил, что из дома Лупарелло вывезли все до последнего?

– Да, мне это сказал Джакомо.

– Значит, твой муж все-таки знал?

– Погоди, не путай меня. Когда Джакомо учил меня, что говорить, если мне станут задавать вопросы эти страховщики, то есть про выпас и цепочку, меня встревожило другое: что рано или поздно кто-то мог бы узнать о существовании домика, а там моя одежда, моя сумка и другие вещи.

– Кто их должен был обнаружить, по-твоему?

– Ну, не знаю, полиция, его родные… Я рассказала все Джакомо, но соврала ему, не говорила ему ничего об отце, дала понять, что бывала там с Сильвио. Вечером он мне сказал, что все в порядке, обо всем подумает один друг, и если кто и доберется до домика, то найдет там только голые стены. И я в это поверила. Что с тобой?

Монтальбано был застигнут вопросом врасполох.

– В каком смысле, что со мной?

– Ты все время щупаешь затылок.

– А, да. Затылок болит. Наверное, от спуска по Каннето. А как щиколотка?

– Спасибо, лучше.

Ингрид стала смеяться, она переходила от одного настроения к другому, как малый ребенок.

– Чего ты смеешься?

– У тебя затылок, у меня щиколотка… Как два инвалида.

– Ты сможешь подняться?

– Что до меня, я бы осталась здесь до завтрашнего утра.

– У нас есть еще дела. Одевайся. Ты в состоянии вести машину?