Повесть о настоящем пацане - Кондратий Жмуриков Страница 28

– Зуб даю. Во, ключи, глянь – буквально с трупа снял.

– Вот это да! И что теперь будет?

– Что-что. Не знаю. Но, кажется, за мной гонится мафия.

Лелик тревожно огляделся и поинтересовался:

– А зачем?

– Как это – за чем? У меня же ключ!

– А у мафии что, нет ключа?

– Ну, откуда у мафии ключ, если он у меня? Ты соображаешь?

– И зачем им ключ?

– Я думаю, он от какого-то секретного сейфа, в котором деньги лежат. Целый чемодан, предствляешь?

– Да ну, брось! Какой еще чемодан…

– Ты как маленький. Мафия всегда хранит деньги в чемоданах, а чемоданы – в камерах хранения на вокзале. Для конспирации, понимаешь?

– Ты гонишь опять. На вокзале сейф не ключом закрывается, а кодовым замком.

Валентин замолчал, сраженный этим очевидным фактом, который ему не был известен – он не пользовался камерами хранения никогда.

– Ну, может быть это какой-то старинный вокзал, на котором еще нет кодовых замков.

Лелик недоверчиво покачал головой:

– Где ты найдешь такой вокзал? Уж не в Москве явно.

– Не знаю, что тебе на это и сказать. Может, в Подмосковье?

– И что ты собираешься делать? Ездить по всем станциям и вставлять ключи всюду без разбору?

Валик сокрушенно замолчал. Он вытащил ключи из-за пазухи и стал крутить их на пальце, соображая, что без точной информации об их принадлежности они превращаются в два бессмысленных кусочка металла.

* * *

Женя шагала за своим криминальным спутником сперва достаточно бодро, а потом ей это до такой степени осточертело, что она крикнула ему в спину:

– Эй! Товарищ иноходец, может быть немного посидим, поболтаем. Привал, короче. Перекур.

Незнакомец остановился и повернулся к ней с перекошенным от презрения лицом:

– В армию тебя, братец, надо. Тебя там быстро научат родину любить. Будешь бегать босиком по снегу и жрать сечку.

Женю даже перекосило от подобных перлов, но она постаралась придать себе невозмутимый вид и даже неумело сплюнула в сугроб:

– Ладно те гнать-то. Сам, поди, запарился. Давай побазарим по делу. Я вот, например, за то, чтобы мы с тобой, наконец, познакомились. В конце концов, мы товарищи по несчастью или кто?

– Педальная лошадь тебе товарищ, – пробормотал зеленоглазый, останавливаясь.

– Я – Женя, – все еще пытаясь наладить дружеские отношения, сказала Женя.

– Зови меня просто – Хозяин, – усмехнулся эстетический идеал и тоже сплюнул, только более профессионально.

Женя проследила за полетом плевка и пожала плечами:

– Так ты меня не нанял.

– Ну, как хочешь. Только учти, если откажешься мне бегать за сигаретами – быть тебе биту. И телефончик тебе не поможет, зона действия скоро кончится.

Женя все сильнее и сильнее разочаровывалась в своем кумире: для нее было полнейшей неожиданностью, что авантюристы с такими красивыми плечами обладают таким скверным характером. Она глубоко вздохнула и подумала, что может быть он просто проголодался и поэтому на нее так кидается.

– Может, зайдем в какую-нибудь харчевню и чего-нибудь перекусим? – несмело предложила она.

– Ты что, маменькин сынок, жрать сюда пришел или как?

Перекурили – и вперед. Будешь ныть – кокну.

«Вот те на, – печально размышляла Женя, стараясь попасть в ногу с семимильными шагами зеленоглазого. – Не было печали – купила баба порося… Что, кстати, такое – порося?»

Женя с тоской вспомнила о теплой ванне, о доброй маме и внимательном папе и тут же передумала возвращаться к машине.

– А имя у тебя человеческое есть? – рискнула она снова пристать с вопросом к угрюмому бандиту.

– Гарри.

«Ну, хоть имя у него подходящее, – с облегчением подумала Женя и решила свою новую судьбу принять стоически. – Все равно назад дороги нет». И она снова бодро зашагала следом.

Не прошло и получаса, как они к полной неожиданности вышли к железнодорожному полотну, сплошь закапанному мазутом и замусоренному донельзя. Неподалеку виднелась небольшая станция с ободранными щитками для объявлений, заплеванная еще хуже, чем пути. Гарри направлялся, по всей видимости, туда.

– Мы поедем на поезде? – радостно поинтересовалась Женя.

– На собаках, – снова огрызнулся Гарри.

– На ком – на ком? – округлила глаза Евгения, представляя путешествие «а-ля чукотская принцесса» на долматинах и лабрадорах.

Гарри не удостоил Женю ответом. Вскоре подошла электричка, в которую парочка залезла совершенно не заботясь о каких бы то ни было билетах.

Женя до той поры представляла электричку в стиле некоего «паравозика из Ромашкова» и испытала легкий стресс, войдя в вагон, сквозь окна которого никто никогда ни на что не смотрел, а на деревянных сидениях пили портвейн и спали очень загадочные персонажи.

Женя с испугом присела в уголке, сожалея, что не прихватила дезодорант и пару резиновых перчаток. Гарри между тем уютно устроился на одой из скамеек и стал прозаично похрапывать. Жене взгрустнулось, что для нее было делом совершенно уж невозможным. Время от времени по вагону ходили подозрительные типы с кошелками, предлагая самый разнообразный и неожиданный товар: начиная от грелок для носа и заканчивая пилюлями для роста волос на груди. У всех у них был жалкий вид и осипшие голоса.

Потом она заметила в рядах пассажиров какую-то возбужденную суету. Все зашевелились и стали ломиться в одну дверь. Женя обратила внимание, что это загадочное явление связано с появлением в вагоне хмурого и заспанного человека в грязной фуфайке и форменной фуражке. Она на всякий случай растолкала своего спутника, спросив его о причинах такого явления. Гарри вместо ответа схватил ее за руку, и они побежали. Они бежали вместе со всеми: сперва из вагона на перрон, потом по перрону куда-то вдаль и в самый последний момент заскочили в один из вагонов того же поезда и облегченно плюхнулись на точно такую же лавку.

– Ух ты, – перевела дух Женя. – А что это мы такое вытворяли?

Бандит посмотрел на нее с удивлением:

– Ты что, на электричках никогда не ездил?

– Нет, – честно призналась Женя.

– Парк юрского периода, – пробормотал Гарри и снова уснул.

Женя же с интересом уставилась в окошко на проносящийся мимо пейзаж, который в этом вагоне слегка проглядывал сквозь коричневые стекла и даже помахала рукой молоденькому милиционеру, высунувшему из машины, стоящей на переезде. Когда Гарри проснулся, Женя была уже в самом лучшем расположении духа, чтобы воспринять его суровое заявление: