Кот стоит насмерть - Ширли Руссо Мерфи Страница 28

В холмах Молена-Пойнт семейство Мартинес собралось у бассейна. Хуан и Дорис Мартинес сидели за столиком под зонтиком, укутавшись в толстые махровые халаты, с их волос еще стекала вода; дети по-прежнему плавали, легко скользя в пахнущей хлором воде. Жесткое полуденное солнце смягчилось, уже протянулись длинные тени. Несмотря на холодный ветер, весенний день был ясным, а вода в бассейне приятно теплой – ее круглый год нагревали до температуры двадцать шесть градусов. Супруги потягивали кофе, который Дорис наливала из термоса, и наблюдали, как десятилетний Рамон и семилетняя Хуанита плавают из конца в конец длинного бассейна – без всяких усилий, словно пара юных дельфинов. Взрослые уже выполнили свою обычную норму, составлявшую для Дорис около двадцати, а для Хуана вдвое больше кругов. Дети же могли плескаться, пока не проголодаются.

Мартинесы очень внимательно отнеслись к сообщениям о домашних кражах. Времена меняются, и теперь даже в таких городках, как Молена-Пойнт, нужно быть начеку. Поэтому они оставили незапертой лишь ту дверь, что вела из внутреннего дворика в дом, да и то лишь потому, что она все время была на виду. Они увлеченно обсуждали предстоящую забастовку водителей грузовиков, которая наверняка задержит доставку оконных и стеновых блоков для компании Хуана, занимавшейся сборкой соляриев. Это, в свою очередь, сорвет график строительства, и маленькой фирме придется наверстывать упущенное до самого нового года, а то и дольше, смотря по тому, сколько продлится забастовка.

Пока старшие Мартинесы были заняты обсуждением иных возможных источников дохода на ближайшие месяцы позади них во двор беззвучно вошла женщина и проскользнула в стеклянную дверь; мягкое шуршание отодвигаемой двери потонуло в рокоте проезжавшего в это время почтового грузовика.

Войдя в дом, она оказалась в большой, уютно обставленной гостиной среди кожаной мягкой мебели и орехового дерева мягких тонов. По толстому пушистому ковру она прошла в прихожую и быстро поднялась по лестнице – ей больше нравилось начинать с верхнего этажа. Обычно, пока люди находятся во дворе или у бассейна, у них на комоде можно обнаружить бумажник, а иногда дамскую сумочку. Порой сумочка лежит на кухне, туда она заглянет позже. Поднимаясь по ступенькам, она подумала, что надо бы съездить в Сан-Франциско. Ей не хотелось надолго оставлять у себя краденые вещи. Она хотела поскорее сбыть опасный товар, кроме тех немногих вещичек, которые оказывались Такими восхитительными, что она не в силах была с ними расстаться.

Она оставляла их на память, как сувениры. Это была ее маленькая слабость, все-таки она была не лишена сентиментальности. Ей нравились дома, куда она забиралась, нравилось разглядывать обстановку и знакомиться, пусть поверхностно, с людьми, которые там жили. Каждый новый дом предлагал ей не только новые сокровища, но и небольшую историю своих обитателей. И хотя она знала, что глупо зацикливаться на безделушках, она действительно любила те вещицы, которые решилась оставить у себя. Среди них был миленький чайничек лиможского фарфора из дома Маккензи, пять фарфоровых птичек в аккуратной упаковке, швейцарские часики с циферблатом из французской перегородчатой эмали клуазоне, которые она пожалела отдать. Она так и не знала их настоящую стоимость, но полагала, что сумма немалая. Нужно разузнать побольше об этих миниатюрных часах – того, что она до сих пор нашла, было недостаточно. Часы клуазоне, поставляемые из Европы, были сейчас очень модными в Калифорнии. Но лучше найти что-нибудь о них в главном отделении Публичной библиотеки в Сан-Франциско, где ее никто не знает, а не здесь, в Молена-Пойнт, где можно наткнуться на кого-нибудь из знакомых. Особенно ее тревожила та библиотекарша, что прежде служила в полиции.

Пожалуй, стоит выехать в город пораньше и провести несколько часов в Соландер. Этот антикварный магазин был самой надежной «крышей», поэтому ей не приходилось иметь дело с пошлыми магазинными воришками. Нет, Соландер – это экстра-класс. Затем она заедет в несколько банков, чтобы избавиться от наличных, а потом устроит себе изысканный ланч, например, в «Святом Франциске». А остаток дня можно провести в читальном зале библиотеки. Эти поездки вносили разнообразие в ее повседневную рутину. Возможно, она задержится там и подольше – развлечется, по магазинам побродит.

Но вот что ей действительно надо сделать до отъезда, так это разобраться с картой Молена-Пойнт. Вчера она едва не совершила роковую ошибку и на самом деле испугалась, осознав, что забралась в дом к Бонни Доррис. Она совсем забыла (если когда-то и знала), что на верхнем этаже дома – отдельная квартира.

Впрочем, неважно, она быстро ушла оттуда. Только увидев, как Бонни подъезжает к дому и выходит из машины с этим своим пуделем, она поняла, в чей дом попала. К счастью, Бонни повела пса на задний двор, и незваной гостье удалось незаметно выйти через переднюю дверь. У нее даже не было времени что-нибудь взять, и этот случай оставил у нее в душе неприятный осадок.

Наверху, в спальне супругов Мартинес, она обнаружила бумажник, а в нем две с лишним сотни мелкими купюрами. Дамского кошелька видно не было, зато из шкатулки с украшениями она вытащила симпатичное жемчужное ожерелье и чудесное старинное колье с изумрудами. Вот это действительно стоящая находка – колье было на вид австрийской работы, а сделано не менее ста лет назад. Если эти маленькие камушки настоящие, то у нее в руках целое состояние. Но даже если это изумрудная крошка или стразы, сама по себе искусная работа тоже стоит немало.

В коробочке для запонок она нашла несколько серебряных и золотых монет без защитных конвертиков, но больше ничего ценного здесь не было. Она проверила и другие спальни. В комнате, которую, вероятно, использовали для гостей, она обнаружила стеклянный шкафчик с пятью куклами.

Эти куклы не предназначались для игры, они воспроизводили взрослых женщин и были сработаны так жизнеподобно, что в первый миг у нее дух перехватило. Ей показалось, что она смотрит в какой-то иной мир, подглядывает за его миниатюрными обитателями. Дверцы шкафчика были заперты.

Каждая игрушечная барышня была не похожа на другую. Кожа кукол казалась столь натуральной, что хотелось дотронуться и почувствовать живое тепло, а маленькие пальчики были просто изумительны. Каждое очаровательное личико имело свое выражение. Она просто не могла устоять перед надменной улыбкой маленькой леди викторианской эпохи. Они все были такими разными, даже стояли и смотрели на нее каждая по-своему. Одетые в изумительные старомодные кружева и атлас, эти живописные барышни были наверняка ручной работы. Она не знала, был ли это серийный выпуск, но куклы явно представляли коллекционный интерес.

Она припомнила, что видела в журналах статьи о специальных кукольных шоу, а также связанную с ними рекламу. Однако прежде она не обращала на такие заметки особого внимания и, похоже, многое упустила.