Один день Аркадия Давидовича - Дмитрий Черкасов Страница 28

– А-а, ты про эти, – Клюгенштейн, которого неугомонный Грызлов уже неоднократно просвещал по поводу обнаруженных в пещерах свитков, погрустнел. – Но, блин, они нам по барабану...

– Не скажи... – Михаил сделал небольшую паузу. – Хотя... Ты ж из этих... Из иудаистов...

– Да какой я, блин, иудаист? – возмутился Глюк. – Я и Тору-то толком не читал! И на иврите не базарю! Я, блин, русский в душе.

– Аркаша, – проникновенно молвил Ортопед, заглядывая другу в глаза. – Любить водку, халяву, революции и быть при этом полным мудаком – еще недостаточно для того, чтобы называться русским... Ты, скорее, внебрачный сын Отечества.

Клюгенштейн столь сложной и витиеватой философской сентенции не ожидал и оттого глубоко задумался.

Размышлял он до того момента, как к офису подъехал Стоматолог на своем темно-синем супер-универсале «E55T AMG 4-matic».

* * *

За час до конца рабочего дня во всех кабинетах тридцать пятого отдела милиции заскрежетали динамики системы общего оповещения, установленные стараниями заместителя начальника по работе с личным составом, и скрипучий голос главы РОВД подполковника Козявкина размеренно произнес:

– Внимание! Магнитная тревога! Всем сотрудникам срочно обернуть головы мокрыми полотенцами во избежание магнитного заражения!

От неожиданности семнадцать из сорока присутствовавших на своих рабочих местах милиционеров чуть не выронили стаканы, а перепуганный оперативник капитан Пятачков опрокинул на себя литровую банку томатной пасты, коей закусывал изъятое сорок минут назад возле станции метро паленое грузинское сухое вино.

У единственного на весь РОВД работающего рукомойника возникли стихийное столпотворение, когда туда прибежал личный состав с полотенцами в руках, и короткая драка между старшиной ППС Пасюком и дознавателем Землеройко, пытавшимся прорваться к струйке воды без очереди. Пасюк от души навалял наглому старшему лейтенанту и надел тому на голову мусорное ведро, в результате чего ничего не видящий Землеройко, которому поддержавший своего старшину ефрейтор Дятлов дал хорошего пинка под тощий зад, сверзился с лестницы и сломал ногу.

Оттащив пострадавшего в дежурку и бросив его там ждать врачей, стражи порядка с обмотанными влажными полотенцами головами разбрелись обратно по кабинетам и продолжили кто пьянку, кто «работу с документами».

Через десять минут по зданию пробежался адвокат Александр Суликович Волосатый, родной сын достопочтенного Сулика Абрамовича и большой мастер имитации голосов, удостоверился в том, что приказание «подполковника Козявкина» выполнено, и с умиротворенной улыбкой на лице набрал номер мобильника юриста пресс-службы правительства города Андрея Валерьевича Воробьева:

– Привет, Андрюха! – на лице Волосатого-младшего заиграла довольная улыбка. – С тебя коньяк... Да-да-да, эти идиоты купились. Можешь сам проверить... Сидят с полотенцами на тыквах и ждут отмены приказа... Так что готовься, сегодня вечером заеду... Ну, до встречи...

* * *

Как-то раз Сергей Петрович Александров по кличке Тулип и его лепший кореш Стоматолог были в Таиланде.

Набегавшись по Бангкоку и совершенно измучавшись от жары, они отправились в гостиницу, где брателло Стоматолог сразу рванул сначала в душ, а потом в спальню. У Тулипа силы еще оставались и он отправился в бар, дабы на практике проверить слухи о доступности тайских женщин. Оказалось, что они не только не преувеличены, а даже приуменьшины.

Как только уважаемый Сергей Петрович появился в баре, на нем тут же повисли несколько девушек и стали всячески склонять к утехам.

Выбрав парочку посимпатичнее, Тулип развернул стопы обратно в номер, где вручил девчушкам по двести долларов на нос и жестами объяснил одной из дам, что ей требуется юркнуть в соседнюю комнату и со всей лаской, но не включая света и стараясь не разбудить храпящего братана, сделать ему хорошо.

Девушка была понятлива и на цыпочках засеменила в указанном направлении.

Спустя минуту храп прекратился.

Тулип погрозил пальцем остававшейся с ним в гостиной тайке – мол, молчи и не шевелись, – и подошел к двери между комнатами.

Еще минуту в спальне Стоматолога было совсем тихо, как в склепе, потом раздался испуганный шепот братка:

– Ты чё, Петрович, обалдел?..

Совершенно аналогично шептал и оторванный от просмотра видеокассеты с записью шоу Мони Борисеева «Хорошо иметь гомика в деревне» пузатый и потный банкир, на которого наехали смурные Глюк с Ортопедом, пока Стоматолог выгребал из сейфа разные строго конфиденциальные бумаги.

Наконец, Грызлову это надоело.

– Слышь, придурок, ты брось тут шелестеть, – посоветовал браток. – Я, блин, половину не слышу, что ты лепечешь.

– Я не могу громче, – просипел банкир.

– Почему? – осведомился Глюк.

– Голос сорвал...

– Так вопил, блин, от радости, когда нашего фирмача кинул? – с изрядной долей ехидства спросил Ортопед.

– Нет...

– Тогда почему?

– На футбол сходил...

– На футбо-о-ол? – протянул Аркадий. – Дело, блин, хорошее, но несвоевременное.

– Это точно, – подтвердил Стоматолог, обнаруживший нужный документ. – Сей жирный, но тупой барыга сбросил бабки в Чечню. И думает, блин, что всех провел.

– Ты действительно так думаешь? – участливо поинтересовался Ортопед, проверяя степень натяжения обмотанной вокруг банкира веревки.

– Нет, – выдохнул связанный предприниматель.

В дверь кабинета постучали и на пороге материализовалась ослепительно улыбавшаяся блондинка-секретарь:

– Кофе готов.

– Молодец, Светочка, – кивнул Клюгенштейн. – Давай его сюда...

– На четверых или Моисей Львович не будет? – секретарь показала глазами на своего унылого шефа.

– Будешь? – грубый Ортопед ткнул банкира кулаком в бок.

– Буду, – Моисей Львович зло сверкнул глазами.

– На четверых, – распорядился Глюк. – Мы его, блин, с ложечки напоим...

Когда братки расселись у стола и поставили перед банкиром его чашку с дымящимся напитком, Аркадий вздохнул и с грустью посмотрел на связанного соплеменника:

– Знаешь, отчего нас, евреев, во всем мире не любят?

– Потому, что завидуют, – Моисей Львович шмыгнул свежеразбитым шнобелем.

– Не-ет, – браток с золотым могендоидом на груди покачал головой. – Вот я еврей, а разве кто-нибудь из пацанов про меня что плохое скажет?

– Да ни в жисть! – возмутился Ортопед.

– Без базара, – подтвердил Стоматолог.

– Не любят нас от того, – продолжил Клюгенштейн, наклоняясь к банкиру, – что среди нас есть такие уроды, как ты, и остальная ростовщическая сволочь... Кто лавэ [51], блин, на чем угодно хапает. И кто своих всегда подставляет... Думаешь, я не в курсах, чё, блин, вы на своих жидовских сборищах-конгрессах обсуждаете? С Индюшанскими, Березинскими и прочей кодлой?