Приз для принцев - Рекс Стаут Страница 28

- Игра проиграна, - печально признался он себе, когда, покинув мадемуазель Солини, направлялся в ведомство Мосновина, находившееся за бывшим Русским домом.

Там он полностью опустошил свои карманы - в первый же час проиграл в рулетку шесть тысяч франков - и вернулся в свою комнату в два часа ночи, вознамерившись выспаться.

Проснулся он через семь часов, зевнул, со вкусом потянулся и позвонил, чтобы принесли почту и бокал виши. Когда несколькими минутами позже ему дали почту, в ней оказались - о, слабый пол! - пять изящных, благоухающих записок. Разумеется, там могли быть и счета от каких-нибудь торговцев или иные письма, но мы уделим им не больше внимания, чем это сделал он.

Четыре письма он равнодушно просмотрел и отбросил; но, прочитав пятое, одним прыжком выскочил из постели на середину комнаты, взывая к камердинеру.

За сорок пять минут он побрился, оделся, позавтракал и был уже на пути к Аллее, в дом номер 341.

Чен провел его в гардеробную, и после недолгого ожидания, во время которого месье Шаво с трудом подавлял нетерпение, вошла Алина. ,Он встал и поклонился, а она подошла к нему и протянула руку.

В это время часы пробили одиннадцать.

- Вы точны, - улыбаясь, сказала Алина.

Месье Шаво снова поклонился:

- Как ростовщик.

- Вот не знала, что ростовщики отличаются пунктуальностью.

- Ах, мадемуазель, - ответил француз, напуская на себя скорбный вид, вот и видно, что вы никогда ни одному из них не давали расписок. Я говорю это на основании собственного печального опыта.

Алина засмеялась и, сев на диван, жестом пригласила его сесть рядом. После чего сказала:

- Нет, я посылаю записки только своим друзьям.

- Тогда я счастлив, потому что получил одну сегодня утром.

- Что ж, месье, и вы осчастливили меня, столь быстро признавшись в этом. Я знаю, ваши слова дают мне достаточное основание поверить в вашу дружбу, но французы... они так много говорят.

- А еще мы умеем действовать... временами.

- Во все времена.

- Уверяю вас, вы на нас клевещете! - с улыбкой вскричал месье Шаво. Но мы не против того, чтобы послужить мишенью для чьих-нибудь острот, поскольку и сами не упускаем случая воспользоваться такой мишенью. То, что я вам сказал, не умно и не глупо - это голая истина.

- Значит, мы - друзья?

- Вы сами знаете - я вам предан.

- Легко сказать, месье Шаво.

- А еще легче доказать, когда это правда. Испытайте меня. Вы в вашей записке сказали, что нуждаетесь во мне. Я здесь. Испытайте меня.

Алина заметно колебалась - на ее лбу появилась маленькая морщинка. И наконец сказала:

- Я начинаю чувствовать себя виноватой за то, что послана вам записку. - Молодой человек открыл было рот, собираясь протестовать. - Нет, нет, я верю в вашу искренность. И не поколебалась просить вашего покровительства, но, понимаете, это дело едва ли может быть названо покровительством, поскольку оно потребует большей преданности, чем я вправе ожидать от вас.

- Мадемуазель, вы раните меня и недооцениваете себя.

- Нет. Не сердитесь, но я права. - Алина выдержала паузу, прежде чем продолжить. - Давайте забудем об этой записке. Так лучше.

- Но это невозможно! - вскричал бедный Шаво, чувствуя, что он совершил какую-то оплошность, но какую именно? Потом его вдруг осенило, и он добавил: - Это, очевидно, означает, что вы во мне больше не нуждаетесь?

- Вовсе нет, - отозвалась Алина. - Я буду совсем откровенна, месье. Мне нужен человек, который любит меня достаточно крепко, чтобы рискнуть ради меня жизнью.

Шаво прервал ее:

- Мадемуазель, я вас умоляю! Вы сказали, что вам нужен человек, который вас так любит, что способен ради вас рискнуть жизнью?

- Да.

Шаво поднялся и встал перед ней:

- Я здесь.

- Но, месье...

- Я здесь, - повторил молодой человек.

- Значит... вы любите меня?

- Так сильно, как только вы могли бы желать.

- Ах!

Глаза Алины вдруг наполнились нежностью, и она протянула руку. Шаво принял ее, опустился на колени и покрыл пальчики поцелуями.

- Вы это знаете! - пылко вскричал он. - Вы отлично это знаете!

- Возможно, - улыбнулась Алина. - В конце концов, я надеялась на это.

Ее тон и взгляд заставили молодого человека затрепетать от радости. Вдруг он поднялся со словами:

- Но я не желаю получать проценты вперед за будущее счастье. Чем я могу вам помочь?

- Вы так отчаянно желаете рискнуть вашим счастьем?

- Нет, я мечтаю его заслужить.

Алина смотрела на него:

- В конце концов, вы сами можете решить, стоит оно того или не стоит. Если вы решите, что не стоит, я на вас не обижусь.

Но Шаво нетерпеливо повторил:

- Расскажите мне.

Алина снова изобразила нерешительность, потом сказала, не поднимая на него глаз:

- Начнем с того, что меня оскорбил мужчина.

Француз пожал плечами:

- Я поколочу его, а если хотите - убью. Что еще?

- Это все.

- Все? - недоверчиво и скептически произнес он.

- Да.

Шаво засмеялся:

- Но, мадемуазель, я думал, вы собираетесь просить меня рискнуть жизнью. Это же нелепо - никто в Маризи не выстоит против меня и пяти минут.

- Тем лучше; значит, моя месть неотвратима.

- Этот мужчина... Вы хотите, чтобы я убил его?

Алина подпустила еще ненависти во взгляд и ответила:

- Да.

Как ни странно, месье Шаво был поражен. У него не было иллюзий по отношению к женщинам: он знал, что дьявольского в них порой не меньше, чем ангельского, но он все же не ожидал столь холодного и лаконичного смертного приговора. Сомневаться в искренности Алины не приходилось; она желала смерти какого-то мужчины. Шаво смотрел на нее с любопытством.

- Значит, он смертельно вас оскорбил?

- Да. Я не могу рассказать вам всего, месье, но если бы я это сделала, вы разделили бы мой гнев. - Впрочем, удивление Шаво не осталось ею незамеченным, и она добавила: - Но у вас еще есть время передумать...

Я не сообщила вам его имя.

- Скажите мне его.

- Вы уверены?

- Скажите.

- Его имя Ричард Стеттон.

Шаво бросил на нее быстрый взгляд: