Любовь.ru. Любовь и смерть в прямом эфире - Наталья Андреева Страница 28

— Когда я получу миллион…

— Уверена, что ты? — прищуривается Люська.

— Ну, выгодный контракт. Непременно поеду в кругосветное путешествие! В круиз по Средиземному морю!

— Оно кругом не течет, — флегматично замечает Алексей Градов.

— Какая разница! — отмахивается Виолетта. — Течет, не течет. Я и самолетом ни разу не летала. Хочу.

Инженер шепчет ей на ухо под тихую музыку:

— Раз, два, три. Раз, два, три. — Сегодня в программе вальс. Виолетта то и дело сбивается с ритма и наступает ему на ногу.

— Ты лучше езжай на поезде в Америку, — издевается Люська. — В Голливуд, прямо на кинопробы. И дешевле, и мир посмотришь. Что там видно с самолета? Одни облака! А на море, говорят, сильно укачивает. Будешь блевать за борт — продюсеры разбегутся.

— Фи! — морщится Серафима Евгеньевна. — Люсенька, вы грубы! Зачем же так?

— Да? А с какого вокзала? — Виолетта снова натыкается на ногу инженера. — Артем, с какого?

— Да они шутят.

— Шутят? Почему шутят?

— Вета, разве можно доехать в Америку на поезде?

— Нельзя? А почему?

— Ты глобус видела когда-нибудь? — не выдерживает Зося. — Там, кажется, очень наглядно видно, что воды гораздо больше, чем суши. А по ней еще не научились прокладывать рельсы. Железо, оно, знаешь ли, очень быстро тонет. И вообще: у вас в школе география была?

— Не помню. Что это за предмет: география? Ха! Для чего нужна?

— Чтобы поезд на Канары на Казанском вокзале не искать, — бурчит из угла Кучеренко. Он сердится на то, что Виолетта предпочла инженера. А ведь ради Виолетты Яков Савельевич готов был выяснить даже, кто такой Брюс Уиллис.

— Подумаешь, нельзя! И вообще, я хочу не в Америку, а в Париж!

— По Средиземному морю? — невинно интересуется Алексей Градов.

— Допустим!

— Могу вас огорчить: лифт вверх не поднимается, — замечает программист.

— И вообще: иди посуду мой. Твоя очередь, — подводит итог Люська.

Странно, но Виолетта не огрызается в ответ. Только отмахивается:

— Ах, я не хочу! Раз, два, три. Раз, два, три.

— Я помогу, — улыбается инженер.

Люська иронично прищуривается:

— А как же Маня?

— Хорошая ведь женщина, — добавляет программист.

— Не слушай этих зануд, — тянет инженера за руку Виолетта. — Пойдем, Артем.

— И даже в рифму, — хихикает Люська. — Виолетта, пусть Артем Арсеньевич насвистит тебе мелодию, а ты ему слова начирикаешь.

— Получится шлягер «Игра на вылет» — тебе намылят». Шею, имеется в виду, — язвит Алексей Градов. — Это я о Мане.

— Вы злые! — Виолетта все-таки зацепляет инженера и тащит его за собой. — Злые!

— Что-то будет, — замечает пенсионер.

— А вы еще хотели ей интерьеры писать, Яков Савельевич, — надувает губки Серафима Евгеньевна.

— Что, простите, делать? — усмехается Градов.

— Пошляк, — уже на выходе из гостиной показывает ему язык Виолетта.

— Каждый понимает в меру своей испорченности, — пожимает плечами программист. Он сегодня в ударе: разговорился.

— Ну и что тут такого: писать интерьеры? — удивляется Ирисова.

— Интерьеры или кого-то в интерьерах… — Градов.

— Или кого-то вместо интерьеров. — Зося. — Кстати, как ваша картинка, Яков Савельевич?

— Вполне, — жует губами пенсионер.

Ирисова довольна: Виолетта от него отстала.

На кухне она вовсю занята инженером:

— Я знаю, почему они к нам пристали. Это от зависти. Когда у кого-то любовь, все остальные просто начинают беситься!

— А у нас разве любовь? — моментально пугается инженер.

— А что же? — Блондинка распахивает глаза, похожие на лужицы фиолетовых чернил.

— Мы просто танцуем, — бубнит Суворов.

— Но ты меня прижимаешь!

— Это положено.

— Ах, положено! — Виолетта хватает полотенце, словно примеривается. Неужели устроит инженеру сцену? — Еще чего положено?

— Вета, не надо так реагировать, — пятится от блондинки инженер. — Мы просто весело проводим время. Сама же говорила, что здесь скучно.

— Я хочу в жизни настоящего чувства! — заявляет Виолетта. — Мне уже двадцать два года — и никакой роковой любви!

— Роковой? — мгновенно пугается инженер. Потом бормочет: — Почему ж обязательно роковой?

— Потому что в кино только такая!

— Тебе же целых двадцать два года! — в ужасе говорит Артем Арсеньевич, видимо с тоской вспомнив прагматичную Маню. — А ты ведешь себя как ребенок!

— Я не ребенок! — мгновенно обижается Виолетта. — Я тебе сегодня ночью это докажу!

— Кошмар какой-то!

— Нет, завтра. Ты непременно должен помучиться ожиданием.

— Бред!

— И тогда я приду.

— Боже мой! Я просто уверен, что они все сейчас нас видят и слышат! Маня, Сонечка, Петя, дядя Боря, тетя Саша и Иван Петрович, главный инженер, и завпроизводством Петр Ивановиче.

— Непременно завтра.

Виолетта прижимается к инженеру, чмокает его в щеку:

— Фи! Шершавая! Ты должен непременно завтра побриться. В ванне, — понизив голос, говорит она. — Когда я себе это представляю…

Инженер испуганно оглядывается:

— Послушай, а нельзя ли как-нибудь…

— …то чувствую такое…

— …иначе.

— …такое. Словом, что-то определенно чувствую. Артем Арсеньевич бормочет:

— Я принесу из гостиной оставшиеся тарелки. Инженер поспешно ретируется с кухни, а камера его не оставляет, тут же переключается на гостиную.

— По вашему лицу не скажешь, что вы счастливы, — при виде его замечает Кучеренко.

— Скорее, расстроен. Как-то оно все не туда повернулось.

— Это от безделья, — замечает Зося. — От скуки.

— Не переживайте, — утешает пенсионер. — Роскошная ведь женщина.

— Маня поймет и простит. — Алексей Градов.

— Или не простит. — Люська.

— Мудрая женщина должна вести себя мудро. — Серафима Евгеньевна.

— Как же глупо все получилось! — вздыхает инженер.

— А с любовью оно всегда так получается. Глупо. — У Кучеренко, видимо, богатый жизненный опыт. И по части женщин тоже. — Особенно глупо все получается, когда рядом такая молодая и красивая девушка.