Объект власти - Чингиз Абдуллаев Страница 28

— Это уже было, — поморщился Дзевоньский, — не нужно меняпугать. Все равно со мной ничего не сделают. Меня же не отправят в обычнуюколонию к вашим уголовникам. Самое страшное, что мне грозит, это остаться навсю жизнь в этой вашей тюрьме и ежедневно встречаться с вами. Не очень приятнаяперспектива, но лучше, чем в ваших колониях и тюрьмах. А вообще я вам нужен.Меня можно перевербовать и отправить на работу обратно в Бельгию. У менясложилась деловая репутация, меня неплохо знают в Европе. Представляете, какуюинформацию я смогу вам поставлять?

— Про репутацию не напоминайте, — усмехнулся Машков, — онане так уж хороша. Лучше скажите, как бы вы искали Гейтлера на нашем месте? Счего начали бы? В двенадцатимиллионном мегаполисе ему легко скрыться с еговеликолепным знанием русского языка, наших нравов и обычаев. Как вы это сделалибы?

— Я думаю, нужно проанализировать все его прежние операции,— предложил Дзевоньский. — Мы тоже их проверяли, но у нас был ограниченныйдоступ. А у вас есть целое досье на него. Он прибыл к вам сразу после паденияБерлинской стены. Они все были тогда в таком полуневменяемом состоянии, потерявсвое будущее, свою страну, свою работу. И он мог тогда рассказать чуть больше,чем нужно. Возможно, как профессионал он не раскрыл всех своих агентов,понимая, что надо иметь запасные варианты, но в том состоянии мог где-то что-тои сообщить. Хотя лично я не верю в его случайную болтливость. Он слишком умен ихитер для этого. Но проверить нужно. Все его связи, всех знакомых в Москве иоставшихся в Германии. Может, даже его агентуру в других странах. Особоевнимание обратите на агентов, которые знали русский язык. Насколько мнеизвестно, почти всю документацию по «Штази» вам удалось вывезти и спасти.Бедные американцы получили лишь крохи, все остальное отобрали ваши военныеконтрразведчики и разведчики. Поэтому нужно заново все проверить. Но еслиподумать, он должен понимать, как его будут искать. После моего ареста онсменит все явки, все возможные адреса. На вашем месте я поработал бы с егобывшим водителем, которого мы прикрепили к нему от фирмы Гельвана. Конечно,Гейтлер мог останавливаться где угодно, чтобы потом добираться до нужного местана такси или метро, но даже в его остановках должна проявиться продуманнаясхема. Поработайте с этим водителем, может, он вам подскажет какие-то адреса.

— Хорошо, — кивнул Машков. — Кажется, его фамилия Сальков?

— Да, Николай Сальков. Он мог обратить внимание на какие-тодетали. Но, если честно, то я думаю, что Гейтлер уехал из Москвы.

— Как это уехал? Бросил все и сбежал? Вы понимаете, чтоговорите? Только недавно вы уверяли меня, что он обязательно доведет до концазадуманное дело. А теперь утверждаете, что его нет в Москве?

— Я сказал «думаю». Он не захочет подставляться. И еслиготовит очередную пакость, то делать это лучше совсем в другом месте. А сюдаприехать на готовенькое. Москву он знает великолепно, такое впечатление, что онздесь родился и вырос.

— Так вы думаете, что он мог уехать?

— Конечно. Чтобы пересидеть где-нибудь в небольшом русскомгородке, где его вообще не будут искать. Но городок должен быть в радиусе ездыодной ночи или одного дня, чтобы иметь возможность как можно быстрее вернуться вМоскву в случае необходимости.

— Представляете, какой это масштаб поисков? — вздохнулМашков. — Если мы не можем его найти в столице, то каким образом вычислить вдругом городе? Это почти фантастика.

— Да. Но по-другому его не найти.

Машков задумался.

— А если мы решим вас выпустить под честное слово, чтобы вынашли Гейтлера? Сумеете это сделать?

Дзевоньский неприятно рассмеялся. Его смех рассыпался нанесколько составляющих.

— Кто сейчас верит в «честное слово»? Не нужно меня обманывать,генерал. Вы меня никогда не отпустите, а я не смогу найти Гейтлера. Мы слишкомопытные профессионалы, чтобы позволить себе ненужные иллюзии. Это невозможно,генерал. Вы не можете меня отпустить, а я не могу найти Гельмута Гейтлера.Останемся при своих, не будем блефовать.

— И нет никаких шансов?

— Почти ни одного. Но если вы дадите мне слово, что меня неубьют в этой тюрьме, я обещаю вспомнить одну зацепку.

— Вы верите в мое слово? Только что сказали, что сейчасникто не верит в «честное слово».

— В мое честное слово, — улыбнулся Дзевоньский, — в мое уженикто не поверит. И вы это сами знаете. А в ваше еще верят. Средипрофессионалов вас знают как порядочного человека. И я могу поверить в вашеслово.

— Что ж, даю слово, — торопливо произнес Машков, — никто несобирается вас убивать.

— Хорошо. Я вам верю. Мы вышли на Гейтлера через Вебера, егобывшего сотрудника.

— Где сейчас этот Вебер?

— Умер от сердечного приступа, — усмехнулся Дзевоньский.

— Ему помогли?

— Не без этого. Старик был очень жадным. Но он сумел вывестинас на «Герцога», одного из руководителей спецслужбы Перу. А через «Герцога» мынашли наконец Гейтлера.

— Значит, слухи о том, что в Латинской Америке действовалаагентура «Штази», не были лишены оснований?

— Конечно нет. Сначала туда эмигрировали бывшие фашисты и ихприхвостни, сразу после войны. А с конца восьмидесятых потянулись бывшиепартийные функционеры и генералы «Штази». В некоторых странах, таких какПарагвай или Чили, сложились целые немецкие колонии. Благодаря «Герцогу» мывышли на Гейтлера. У меня было такое ощущение, что этих двоих связывало нечтобольшее, чем просто работа. Возможно, дружили их отцы или матери, но между нимибыли дружеские искренние отношения.

— «Герцог»? — задумчиво переспросил Машков.

— Да. Ищите и через него. Гейтлер ему доверял, хотя он малокому доверял в этой жизни. «Герцог» возглавлял охрану президента, его легкоможно вычислить.

В этот момент зазвонил сотовый телефон Машкова, оставшийся вдругой комнате.