Все не так - Александра Маринина Страница 28

– Ах, это… Знаю, конечно. Но это так, блажь. Богатыелюди обязательно должны заниматься какой-нибудь благотворительностью, этомодно. Какая разница, на что выбрасывать деньги, на больницы или на стихи? Такуж лучше на стихи.

– Почему это? – пришла моя очередь удивляться.

– Потому что если дать деньги больнице или детскомудому, их все равно украдут. Все воруют. Ни больным, ни детям ничего не достанется.И проверить нельзя, такие документы покажут, что вроде все выйдет по-честному.А книжка – она и есть книжка, ее можно потрогать, она в магазине продается, икалькуляцию на издательские расходы проверить легче, чем на лекарства. Дажеесли и обманут, книжка-то все равно есть, и поэт доволен, и те, кто эту муручитает. То есть хоть кому-то какая-то реальная польза выходит.

Я ушам своим не поверил. И это говорит пятнадцатилетняядевочка!

– Ты в этом так хорошо разбираешься?

– Нет, это папа так объяснял.

Да, все бы хорошо было в этих объяснениях, если бы Нана Кимне сказала мне, что Михаил Руденко свою благотворительность не афиширует и имяего в выходных данных поэтических сборников ни в каком виде не фигурирует.Модно! Модно – это когда все знают о твоей благотворительной деятельности. Акогда не знают – это что? Милое чудачество миллионера? Но на милого чудакапапаня был похож примерно так же, как я – на золотую рыбку.

Закончив свой рабочий день и изнывая от голода, я решилзакатиться в какой-нибудь клуб поужинать, потусоваться, повидаться сознакомыми, с которыми не встречался уже очень давно. После больницы я в целяхэкономии резко оскудевших средств нигде не бывал, отсиживался дома и занималсяпоисками работы. Теперь, получив аванс, я мог себе позволить хороший ресторан вхорошем клубе. Правда, на мне висел «доклад» Нане, но я вырубил телефон,подумав, что никакой офигительной срочности в ее деле нет. Перебьется, подождетдо завтра.

Деньги жгли карман, и мне не терпелось вернуться в тукрасивую веселую жизнь, из которой меня так безжалостно вырвал сначалаобдолбанный водитель, врезавшийся на перекрестке в мою машину, потом моявозлюбленная, лишившая меня возможности экономить на оплате дорогогомосковского жилья. Я направился в клуб, который мне очень нравился в тотпоследний период до аварии, когда я еще был здоров, популярен и при деньгах.

Очень быстро выяснилось, что я совершил очередную ошибку.Точнее сказать, я снова наступил на те же грабли, на которые наступал всюжизнь, пребывая в уверенности, что «так будет всегда» и ничего не изменится.Все, как оказалось, меняется, и очень даже быстро. Клуб оказался закрыт, причемне временно, на сегодняшний вечер, а прочно и навсегда. То есть пал смертьюхрабрых в борьбе то ли с конкурентами, то ли с правоохранительной системой, толи с налоговиками.

Ну, клубов в Москве много, и минут через двадцать я ужепарковался перед другим, с которым у меня были связаны не менее симпатичныевоспоминания. Но и здесь перемены меня огорчили: ни одного знакомого лица.Как-то за полгода я успел подзабыть, что мода на тусовочные места возникаетбыстро и так же быстро исчезает. Заведение перестает быть, как принятовыражаться, пафосным, и постоянная туса перемещается в новую модную точку. Ипочему я не потрудился хотя бы созвониться со своими приятелями, чтобывыяснить, где они собираются проводить сегодняшний вечер? Ответ у меня был,даже два ответа. Во-первых, почти все они за полгода сменили номера телефонов.В этой среде смена телефонного номера – штука не просто обычная, а дажепрактически еженедельная. Ну, народ такой. Сегодня ему кажется, что ты емунужен и интересен, и он готов пить с тобой до утра и до следующего вечера,обменивается телефонами и строит планы проворачивания совместных крутых дел, ачерез три дня понимает, что никаких дел с тобой иметь не хочет (или не может),и ты ему вовсе не нужен, и вообще он тебе должен энную сумму, которую не с чегобудет отдавать, и проще всего сменить номер и слинять по-тихому в другое место.Такие случайные ненужные знакомства возникают пачками, по десять штук на дню, ик концу недели необходимость в смене номера становится чрезвычайно острой. Такчто искать старых приятелей по телефону спустя полгода – затея совершеннодурацкая. Только несколько человек из числа моих московских знакомых отличалисьздоровой избирательностью в контактах и вытекающей отсюда нормальнойстабильностью, но это были совсем не те люди, с которыми я мог бы сегодняпоужинать. Что я мог сказать владельцу подпольного тотализатора, если сам невыступаю? Или зачем я, хромой и ограниченный в движениях, нужен хозяину клуба,в котором проводятся закрытые платные бои? Нет, им я пока на фиг не нужен, амне, в свою очередь, нужен был легкий треп в приятной непринужденной обстановкеи перспектива будоражащего знакомства с какой-нибудь очаровашкой. Не подумайте,что я такой вот легковесный и все мои знакомые – сплошь порхающие мотыльки. Уменя есть два друга, близких, задушевных. Честнее сказать – были. То есть докакого-то момента я был уверен, что они есть, но, увы, оказалось, что не есть,а были. В течение первых двух месяцев они исправно навещали меня в больнице,потом их визиты стали все реже, а после прекратились совсем. Эти ребята – такиеже спортсмены-бойцы, как я, мы все были, как говорится, «в одной конюшне», ножизнь, как я теперь понял, есть жизнь, и она продолжается для всех, даже еслидля тебя она по каким-то причинам остановилась. Одним словом, как ни печально,но на сегодняшний день близких друзей в Москве у меня не оказалось. Придет время– и я обзаведусь новыми, а пока буду искать просто приятелей для веселойтусовки.

Не обнаружив никого из них во втором клубе, я собрался былоуже поехать куда-нибудь еще, но вдруг понял, что смертельно хочу есть и еслинемедленно не сяду за стол, то просто-напросто склею ласты. Пришлось остаться.Правда, еще теплилась надежда на знакомство с милой девушкой, но настроение уменя быстро испортилось, и я, поглощая свой ужин, даже забывал поглядывать посторонам в поисках подходящих кандидатур. Да, клуб перестал быть модным, и этобыло очень заметно. Публика совсем не та, и кухня стала хуже, и официантыразболтаннее, и даже те девушки, которых я все-таки успел углядеть, имели виддешевых, подсевших на наркотики потаскушек. Все не то, все не так… Черт знает что!Бездарно убитый вечер, бездарно потраченные бабки. За эти деньги я мог бынеделю шикарно жрать у себя дома продукты из ближайшего супермаркета.

Вконец расстроенный, я вернулся домой около часа ночи, созлостью думая о том, что спать мне осталось всего пять часов. Неужели моя новаяработа никак не согласуется с привычной и милой мне развеселой тусовочнойжизнью? Нет, с этим я никогда не смирюсь. Я что-нибудь придумаю, как-нибудьподстроюсь. Я не сдамся! Москва, ночная жизнь, красивые девушки, дорогие шмоткии дорогие напитки – ради этого я задницу рвал, к этому стремился, я все этоимел и не собираюсь с этим расставаться.

Засыпая, я снова вспомнил утренний разговор бабки АнныАлексеевны с дочерью Олеговной, и утихнувшая было обида опять подняла голову.Нет, ну вы только подумайте! Что я им, вещь неодушевленная? Сволочи…