Правило двух минут - Роберт Крайс Страница 28

Холмен приехал на четверть часа раньше и сел за столик, из-за которого хорошо просматривалась дверь. Он не был уверен, что узнает агента Поллард, но гораздо более важным ему казалось, чтобы она увидела его сразу, как войдет. Он хотел, чтобы она не нервничала.

«Старбакс», как и следовало ожидать, был переполнен, но Холмен понимал, что это одна из причин провести встречу именно здесь. Она будет чувствовать себя спокойнее в окружении стольких людей, а возможно, она считает, что близость офиса ФБР припугнет его.

Холмен сидел, практически не сомневаясь, что она опоздает. Она появится позже, чтобы показать свою власть и дать Холмену понять, что ситуация в ее руках. Холмен не возражал. Утром он тщательно причесался, дважды — для верности — побрился и до блеска начистил ботинки. С вечера он вручную постирал белье, за два доллара взял у Перри напрокат утюг и гладильную доску — так что вид у него был по возможности представительный.

Холмен двенадцать минут следил за входом, когда наконец появилась агент Поллард. Сначала он усомнился, она ли это. Он помнил агента худой, чуть неуклюжей женщиной, с тонкими чертами лица и коротко стриженными волосами. Теперь она сравнительно располнела, а темные волосы спускались до самых плеч. С такой прической она казалась симпатичнее. На ней был соломенно-желтый пиджак, узкие брюки, темная рубашка и солнцезащитные очки. Ее выдавало выражение лица. Серьезное и смелое, оно не оставляло сомнений, что перед вами федеральный агент. Холмену пришло в голову, что она отрабатывала это выражение по дороге в «Старбакс».

Холмен положил руки на стол и начал ждать, пока она его заметит. Когда она наконец увидела его, Холмен улыбнулся, но ответного проявления вежливости не дождался. Раздвинув очередь людей, ожидавших своего кофе, она подошла к стоявшему напротив свободному стулу.

— Мистер Холмен, — сказала она.

— Привет, агент Поллард. Ничего, если я встану? Просто так, не подумайте, будто я собираюсь накинуться на вас или что-нибудь в этом роде. Разрешите заказать вам чай или кофе?

Холмен держал руки на столе — так, чтобы она их видела, и снова улыбнулся. Она по-прежнему сохраняла каменное выражение на лице и руки ему не подала. Села на стул — воплощенная строгость и деловитость.

— Не надо вставать, да и времени на кофе у меня тоже нет. Хочу удостовериться, что вы понимаете, по каким правилам здесь играют. Рада, что ваш срок закончился, что вы устроились на работу, — мои поздравления. Поздравляю, Холмен, я серьезно. Но я хочу, чтобы вы уяснили — несмотря на то что мисс Манелли и мистер Фигг поручились за вас, я здесь исключительно из уважения к вашему сыну. Если вы станете злоупотреблять этим чувством, я уйду.

— Да, мэм, если хотите меня приструнить — всегда пожалуйста.

— Если бы я решила, что вы что-то задумали, то не пришла бы. Еще раз повторяю: мне ужасно жаль вашего сына. Такая страшная потеря.

Холмен понимал, что ему придется изложить всю историю в нескольких словах. Поллард чувствовала себя неуютно. Возможно, она совсем не рада его видеть. Копы никогда не поддерживают контакт с преступниками, которых арестовали. И правильно. Большинство преступников — даже действительно сумасшедшие — находят себе более подходящее занятие, чем встречаться с офицерами, которые их поймали. Те немногие, которые решаются на это, вновь оказываются за решеткой, а то и на кладбище. Во время их единственного телефонного разговора Поллард постаралась убедить его, что сценарий убийства, заявленный полицией, и их соображения относительно Уоррена Хуареса обоснованны. Но она была лишь мельком знакома с делом и не могла ответить на поток его вопросов. В конце концов она неохотно согласилась ознакомиться с газетными заметками и выслушать его рассказ. Холмен понимал, что она пришла на встречу с ним лишь затем, чтобы помочь скорбящему отцу примириться с потерей сына. Он знал, что у него в запасе только один шанс, поэтому приберегал лучшую наживку на самый конец, надеясь, что Поллард клюнет.

Он открыл конверт, где хранил свою постоянно пополнявшуюся коллекцию газетных статей и документов, и вытряхнул из него толстую пачку бумаги.

— У вас была возможность подробно ознакомиться со случившимся? — спросил он.

— Да. Я читала все, что появлялось в «Таймс». Могу я говорить начистоту?

— Именно этого я и хочу — узнать ваше мнение.

Поллард откинулась на стуле, сплетя пальцы на колене; на языке тела это должно было означать, что она собирается покончить со всей историей как можно скорее. Холмену захотелось, чтобы она сняла темные очки.

— Хорошо. Начнем с Хуареса. Вы пересказали свой разговор с Марией Хуарес. Вы сомневаетесь, что Хуарес мог покончить с собой после совершения убийства?

— Именно. Представьте себе парня с женой и маленьким ребенком — зачем ему так поступать?

— Если бы я стала строить догадки — а это все, чем я могу заниматься, — то сказала бы, что Хуарес был вспыльчивым и раздражительным, подверженным разного рода причудам, возможно, увлекался наркотиками. Парни вроде него всегда принимают хорошую дозу, прежде чем спустить курок. Наркотики могли способствовать развитию паранойи или нервному срыву, что и привело к самоубийству.

Холмен уже думал об этом.

— Результаты вскрытия это подтверждают? — спросил он.

— Ну да…

— Вы могли бы достать отчет о вскрытии?

Холмен заметил, что черты ее лица ожесточились. Он велел себя впредь держаться осторожнее.

— Нет, я не могу достать отчет. Я просто предлагаю вам приемлемое объяснение, базирующееся на личном опыте. Вас тревожило самоубийство, вот я и привожу пример того, почему это могло случиться.

— Вам, наверное, известно, что я просил полицию о разговоре со следователем, но мне отказали.

Поза ее стала еще напряженнее.

— У полиции есть официальные предписания, например сохранение права на частную жизнь. Если бы они допустили вас до своих материалов, их преследовали бы по закону.