Охота к перемене мест - Анатолий Галкин Страница 28

Логика простая – если известный коллекционер платит адвокату за закрытие дела, значит, он не хочет огласки. Пусть лучше раритеты не найдут, чем найдут и станут их разглядывать… Вывод один – в этой украденной коллекции есть что-то, чего Беркович боится.

Легко представить, что там, например, пара шкатулок, похищенных из Эрмитажа. Или что-то в этом роде… Такой профессионал, как Роман Беркович не мог не знать, какие вещи он приобретал. А если начнется шум, то он из авторитетного искусствоведа сразу превратиться в скупщика краденного. В крайнем случае – в лоха, которого провели на мякине…

Ольга с Денисом молча смотрели на фотографии и азартно думали о разгадке этого ребуса.

– Я считаю, Денис, что нам самим тут не разобраться… Красивые вещи, но я совсем не разбираюсь в музейных хитростях.

– И я не по этой части. Нужен консультант.

– Вот именно… Я помню, что у Лощилина был клиент из антикваров. Кажется – эксперт из Алмазного фонда… У него еще забавная фамилия – Пшеничный.

– И что?

– А то, что Лев Львович вчистую оправдал этого Пшеничного. Освободили за отсутствием состава преступления, восстановили на работе и выплатили компенсацию…

– И что?

– А то, что этот эксперт сказал, что это заслуга адвоката. Сказал, что благодарен Лощилину по гроб жизни. Обещал по первому зову прискакать, как Сивка-бурка.

– Так я не понял, Ольга! Где твой Пшеничный? Ты еще не позвонила Лощилину?

– Уже звоню!

* * *

Им казалось, что будет сложно найти особняк Глеба Барханова. Но оказалось, что сеть магазинов «Самобранка» в Киеве знает каждая собака. А самого Глеба знал каждый третий в городе…

Коттедж торговца стоял на одной из проток Днепра на сорок километров севернее Лавры.

Это был не дворец и не замок. За высоким забором дома вообще не было видно. В Швейцарии такие сооружения называют «шале» – массивный приземистый одноэтажный дом, вросший в природу. Несколько мансард пряталось между сосен. Внутри – застекленные дворики и зимние садики. В разных местах веранды, беседки, пруды с мостиками и причудливые скульптуры из камня и корней столетних дубов.

Но все это можно увидеть за забором. А серенький «Рено» Славы Зуйко стоял на дороге в ста метрах от ворот шале Барханова… Неожиданно возник вопрос: «Как проникнуть на охраняемую территорию особняка»?.. А второй вопрос: «Зачем это надо»?

До сих пор и Вячеслав Зуйко, и его любимая Ванда думали о другой задаче: «Как найти усадьбу Барханова»?.. Вот она! Нашли!.. И что теперь с этим делать?

Ванда ни в чем не любила обходных путей и всяческих маневров. Она предложила прямо пойти к воротам и вызвать Веру Дубровскую.

– А что такое?.. Я скажу, что дело важное и чрезвычайное. Это правда!.. Потом я скажу, что я ее знакомая по Москве. И это правда!

– Я тебе так скажу, Ванда – правда хорошо, а разум лучше. Ты подумай, что ты предложила!

– А что такое?

– А то, что Дубровская бежала из Москвы. Какое у неё сейчас важное и чрезвычайное дело?.. Одно – спрятаться от бандитов. А тут ты со своими воспоминаниями о встрече в день ее побега.

– И что такое?

– А то, Ванда, что Дубровская может испугаться и побежать еще дальше. Возьмет и попросит мужа вывезти ее к черту на кулички. Или еще дальше – в Париж, например… Что мы тогда будем делать?

– Поедем за ней!

– Я, Ванда, тоже хочу в Париж. Но у нас времени нет!.. А что сейчас делается в Боровске? Там через неделю съемки остановятся. Артисты без зарплаты останутся. Ты об этом подумала?

Ванда подумала о коллегах-актерах, но только сейчас… Ей опять захотелось вернуться в гостиницу «Азалия», в леса возле дачного поселка «Дубрава», в сарай, где начиналась ее первая репетиция…

– Ты прав, Слава! Ты всегда прав… Здесь надо очень умно действовать.

– Можно даже посоветоваться с кем-нибудь.

– Верно, Славочка. Две головы хорошо, а три – еще лучше… Давай я позвоню Кукину. Он все-таки сыщик-профессионал.

Ванда вышла из «Рено» и вбежала на небольшой пригорок, с которого была видна дорога к усадьбе и днепровская протока. Она сделала это машинально – поскольку предстоял разговор с Москвой, то надо забраться повыше… Зуйко тоже покинул машину и покорно влез на поросший кустами бугор.

Связь из-под Киева работала идеально! Кукин сразу ответил Ванде, выслушал вопросы и надавал советов… Закончив разговор, она развернулась к мужу, собралась пересказать всю беседу, но вдруг замерла, и, глядя на дорогу, громко прошептала: «Ложись»!

Ванда была вся в белом, но она бросилась грудью на землю и стала отползать под прикрытие кустов желтой акации… После секундного раздумья Славик повторил этот маневр.

На дороге ничего особенного не происходило. Более того – Зуйко вообще не знал, из-за чего этот сыр-бор и лежание в грязи под кустом… Он приблизил свои губы к плечу Ванды, сдвинул ее волосы с ее уха и тихо прошептал:

– Что случилось? Почему отдыхаем?

Горбовска не пошевелилась, продолжая смотреть на дорогу. Она отвечала правым уголком рта, стараясь, чтоб все звуки оставались здесь, под кустом.

– Не шевелись. Смотри вперед!.. Что видишь?

– Ничего… На дороге все чисто.

– А что дальше? На поляне за дубом?

– Две машины стоят… Нормальный пикник на обочине. А что?

– А то, Славик, что это бандиты из Боровска!.. Кукин только что сказал, что они перекрасились. Асфальтовый джип стал голубым.

– Точно, Ванда. Там у дуба как раз «Шевроле» и «Опель»… Они и номера сменили?

– Сменили. Кукин мне сказал, но я уже забыла…

В этот момент хлопнула калитка у ворот особняка Барханова. И на дорогу вышла она – девушка, очень похожая на Ольгу Крутову…

Вера Дубровская направилась на поляну.

Она шла прямо к дубу… Она шла навстречу тем, которые…

* * *

Денис даже немножко ревновал… Было видно, что Лев Лощилин, старый учитель Ольги, смотрел на нее, как на любимую ученицу.

Лев Львович устроил встречу в своей квартире… Непонятно, когда он успел, но стол в центре гостиной был накрыт по высшему разряду. На белоснежной скатерти стояли и графин с красным вином, и вазочка с цветами, и хрустальная миска с фруктами. И везде сверкало тусклое столовое серебро… Так сервировали в середине прошлого века.

За стол не садились – ждали четвертого. Самого главного!.. Иван Иванович Пшеничный уже четыре часа изучал списки и фотографии вещей, украденных у Берковича.

Лощилин сразу дал понять, что ожидается что-то любопытное.

– Как только Иван увидел эти фото, так весь затрясся. Глаза загорелись, а голос стал дрожать… Я, говорит, должен всё проверить. Дай мне два часа!.. Я сразу ушел, но чувствую, что тут какая-то бомба. Сенсация первого уровня!