Короли Молдаванки - Ирина Лобусова Страница 27

– А откуда ты всё это знаешь? – удивлялась Таня.

– А на мальтийце наши матросы есть, – довольно ухмыльнулся Гека. – У меня все здесь схвачено. Они мне и рассказали за подробности. Я ведь специально все новости узнаю для Корня, бегаю по городу, по воздуху уши. Корню до всего есть интерес. Так вот. Исчез капитан, и ровно неделю ни слуху ни духу. Его старпом перепугался, уже через день побежал в полицию. А что полиция? Сказали, будут искать, но ни черта не нашли. А вчера вот его подвесили на спуске к Балковской. И говорят, уже несколько дней был за мертв. Внутренности ему вырезали. Выпотрошили, как свинью на бойне. И пальцы отрезали тоже. Слышала за пальцы?..

Таня слышала. О пальцах, найденных в пирожках на Привозе, говорил целый город. А Гека продолжал:

– В полиции говорят, что убили его точно так же, как Когана, торговца колбасой. Один к одному. Только есть за разница: у Когана лицо изуродовано, разбили полностью. А мальтийцу все лицо вымазали синей краской. Точно, псих какой-то. Зачем краской-то лицо мазать?

– Нашли того, кто это сделал?

– Куда там! И ни тудой, и ни сюдой! – Гека махнул рукой. – Фараоны в бешенстве! Такой шухер устроили – ховайся, кто может! А кто не сможет, тот голову за рот и на уши, шоб не наматывались! Когда убили Когана, они хотели все списать на политических. А теперь, с мальтийцем, уже не получится. Мальтиец тут вообще ни при чем. Ни при делах. И Корень волнуется. Как вошь на мыло.

– Ему-то что? – удивилась Таня.

– Как это что? Нас теперь будут шмонать! Мало ли кому эту гадость припишут? Но убийца – он не из наших, это за точно. У нас таких сумасшедших нет. Мы просто налеты работаем, а тут такое… Звери мы, что ли, или как? Нет, зверей у нас нет…

Таня кивнула. Она уже успела узнать мир, о котором говорил Гека. И прекрасно понимала, что он прав.

– Есть еще за кое-что, – Гека заговорщически понизил голос. – Это Коган, которого убили первым. Корень боится до полусмерти, даже перестал по ночам спать.

– Корень-то тут при чем? – не поняла Таня.

– Мы же Когана работали, налет сделали за день до его исчезновения. Корень боится – будут шмонать. Будет такой шухер… Не отсидеться, – нехотя признался Гека.

– А зачем вы вообще полезли к этому Когану?

– Это всё Калина. Он Корня навел. Калина любовь крутил с женой этого самого Когана, строил ей химины куры, она попыталась Калину навести, шоб тот ее мужа прихлопнул за таких делах. А Калина струсил, он же дохлый, как червяк. Совсем гнилой швицер! И навел Корня. А Корень за убийство ничего не знал, это потом только ему Калина сказал, так Корень чуть башку ему не свернул, ведь вышла подстава. Ну что поделаешь теперь-то? Остается только ховаться и ждать, что фараоны на Корня пойдут.

– Стоп-стоп, – остановила Геку Таня. – Вы же не убивали Когана!

– Нет, конечно. Но все равно – очень страшно. Аж во рте мороз! – признался Гека.

– Я думаю, у того, кто убил их обоих, был какой-то свой расчет. Все это не просто так, – задумалась Таня. – Говоришь, у мальтийца лицо краской было вымазано?

– Синей, – кивнул Гека.

– Похоже, убийца хотел подчеркнуть его связь с морем и сделал это специально, словно издеваясь над ним. Демонстративный жест, – предположила Таня.

– Чего? – не понял Гека.

– Ну, показал специально, что издевается! – даже топнула она ногой, удивляясь его непонятливости. – Интересно вот только, что за краска – косметика, или для ткани, или строительная, или такая, какой картины рисуют, для бумаги?

– Понятия не имею!

– А ведь если установить, что за краска, так и убийцу можно найти. Он, скорее всего, человек незаметный, уверенный, что его не отыщут. Но очень тщеславный – ведь для того и вымазал лицо краской. Может проявить себя только так.

– Ну ты даешь! – Гека развел руками. – Тебе бы за полицию работать! Вот ты как почти его вычислила! Выставила – как из шелухи!

– Не городи чепухи! – махнула рукой Таня. – А жаль, что женщин не берут в полицию, – усмехнулась она. – Женщины иногда могут рассуждать лучше мужчин. У них мозги соединены с сердцем.

Город стал полниться страшными слухами, на фоне которых Ида из комнаты напротив стала героиней дня. Вдруг выяснилось, что мальтиец был ее клиентом, и брал ее с улицы целых два раза! Это сразу сделало Иду особой настолько значительной, что к ней даже приехал местный король Калина, пошептаться кое о чем. Калина занимался дешевыми борделями и хотел знать, посещал ли его заведения мальтиец, вдруг он что-то говорил Иде. Но Ида ничем не смогла ему помочь.

Ида работала на улице и досконально изучила уличную среду, а мальтийца запомнила потому, что не говорил по-русски и жестами показывал, что делать и как.

– Ну и шо он? – приставали к Иде подруги и многочисленные соседи. – Что делал, что говорил, расскажи за него! Какой он был?

– Какой, какой… Обычный. По-русски вообще не говорил. Глаза злые. А в целом – точно такой же, как все. – Ида очень старалась вытянуть из памяти хоть какую-нибудь деталь, какую-нибудь подробность, которая подогрела бы временный интерес к ее персоне. Но в памяти убитый мальтийский капитан сливался с чередой бесконечных, абсолютно одинаковых мужчин, которые строем проходили через Идину жизнь, и, как ни старалась, вспомнить что-нибудь особенное она не смогла.

Ида и не догадалась бы, что спала с жертвой, если бы прямо на Дерибасовской ее не зацапали два жандарма и не отвели в полицейский участок к околоточному надзирателю, который допросил ее со всей строгостью и вдобавок отобрал у нее пять рублей.

На Иду навел хозяин гостиницы, который вспомнил, что именно она дважды приходила с мальтийцем, и указал на нее жандармам, которые рыскали по городу, хватая на пути своем всех и всё.

После допроса Ида настолько преисполнилась гордостью от собственной значимости, что даже без слез вернулась из полиции. И на какой-то короткий период времени превратилась в героиню местного масштаба, настоящую звезду Молдаванки, и даже ушлые мальчишки из окрестных домов прибегали на нее посмотреть.

Среди своих подруг Ида бессчетный раз рассказывала про мальтийца, со временем все больше и больше выдумывая подробности, которым, честно говоря, никто не верил.

– Ну хоть что-нибудь ты запомнила? – допытывалась Таня, которая почему-то не на шутку заинтересовалась убийствами. Хотя понять ее было можно – они развлекали ее на фоне той беспросветности, в которой она жила.

– Да обычный. Как все мужчины, – лениво пожимала плечами Ида, не осмеливаясь именно Тане живописно врать. – Ну скупой… Ну вино не хотел заказать…

– Он один с тобой был? – не отступала Таня. – А кто ждал его на улице?

– Один, конечно. А за улицу, кто его ждал, ничего и не помню. – Ида делала вид, что вспоминает. – Меня в полиции тоже об этом спрашивали. Я бы не запомнила его, если бы не жандармы…