Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь - Татьяна Шарпарь Страница 27

– Могу в Екатеринбург, но только не сегодня и не завтра. Сегодня у Полины день рождения, – она покосилась на Алексея, – а завтра в Большом театре вечер памяти моей сестры Ольги Трубецкой.

Так, вечер памяти, этого нам как раз и не хватало. Публичное мероприятие, потом ресторан, шампанское.

– Кто с вами будет?

– В смысле, как – кто?

– Ну, кто? Кавалер у вас есть? – спросил Алексей и покраснел.

– Нет, кавалера у меня нет. Пойдут мои родственники: двоюродные братья Анатолий Дмитриевич и Александр Дмитриевич с женами. Не то чтобы с женами, то есть Саша женат, его жену зовут Таней, а Толя не знаю, с кем пойдет, у него подруг много. А я пойду с Полиной, с середины вечера ее няня заберет.

В голове у Алексея уже крутился план, но он никак не мог решить, сказать ей или нет.

– Может быть, вы не хотите, чтобы я шла на вечер памяти моей сестры? Мы с Полиной одни без нее остались.

– Я знаю, – сказал Алексей. – Вы только не обижайтесь, но я вам хочу предложить себя в качестве кавалера. Только на этот вечер, не волнуйтесь, пожалуйста, – добавил он торопливо.

Она изумленно уставилась на него, он не знал, куда девать руки, переминался с ноги на ногу, как двоечник у доски.

– Знаете, Алексей, – вдруг сказала она решительным тоном, – только вы теперь не обижайтесь. Вам обязательно надо демонстрировать профессиональную принадлежность?

– Да нет, у меня есть штатский костюм, почти новый.

– Почти новый штатский костюм не подойдет, это великосветское мероприятие, поэтому, если вы согласитесь меня сопровождать, придется надеть смокинг, причем не просто смокинг, а белый смокинг. У вас, я полагаю, белого смокинга нет.

У Алексея вообще не было никакого смокинга, он никаких таких мероприятий не посещал, повода не было. Он был мент с «земли» и обходился парадной формой, а если надо, у него было целых два костюма, один совсем новый, а другой не очень новый. Это он от смущения сказал, что костюм «почти» новый, на самом деле он совсем новый.

– Так вот, – продолжала Наталья, как ни в чем не бывало, – я вам предлагаю в качестве компенсации за доставленные неудобства сейчас поехать и купить для вас смокинг и все, что к нему прилагается.

– Ну уж нет – я подарков не беру, – сказал Алексей обиженно.

– Да я не подарок вам предлагаю, а спецодежду.

За это слово Алексей ухватился, как Ариадна за нить. Точно, спецодежда. Надо озадачить Сухомлина, пусть ищет для него подходящий прикид на завтрашнее мероприятие в рамках расследования особо тяжкого преступления. И машину не помешало бы классом выше, чем у Алексея.

– Нет, Наталья Сергеевна, я сам оденусь, вам за меня стыдно не будет. Только как я в Большой театр без билета попаду?

– Почему без билета? У нас, в смысле у семьи, две ложи и билеты пригласительные на два лица каждый, так что вы пойдете со мной по одному билету.

Алексей прикинул, что можно в Большой театр взять с собой парочку оперативников, и остался доволен.

– Как мы с вами завтра встретимся? – спросил он Наталью.

– Я думаю, вам не завтра, а сегодня со мной надо встретиться, чтобы с братьями познакомиться. Вы можете приехать к нам на дачу?

Поездка на дачу совсем не влезала в забитый делами день, когда передвижение по городу затруднено, а по некоторым направлениям и вовсе невозможно. Но отказаться от такого предложения Алексей не мог – это было выше его сил.

– Так, пишите адрес, направление, если можно, план дачного поселка, явки, пароли. Приеду, как только смогу.

– Ну что? Мне долго воду в чайнике варить? Кто-то еще хочет чаю или уже нет?

Это Машка приоткрыла дверь и высунула голову. – Все, Маша, сейчас едем.

Алексей усадил подружек в машину, проследил, чтобы пристегнулись. Перед этим он минут десять стоял во дворе и разглядывал окна, крутил головой во все стороны, потом инструктировал Вадима Игнатьева.

Наконец, Наталья выехала со двора. Следом за ней, на расстоянии видимости, двигалась машина Вадима Игнатьева – Алексей начал мероприятия по охране свидетеля.

Осмотр квартиры занял много времени. В кабинете обнаружили: преступники пытались вскрыть сейф. Что преступник был один, поняли сразу – по следам. Какое-то время сомневались в причастности Михаила. Вариант, что он заметил преступника на лестнице черного хода и вошел в квартиру следом за ним, чтобы препятствовать краже, просуществовал до обнаружения отпечатков пальцев на книжных полках, с которых сбрасывали книги, видимо, в поисках драгоценностей. Альбома с фотографиями личных драгоценностей Анны Дмитриевны не было ни в библиотеке, ни в кабинете, нигде. Самих драгоценностей тоже не было.

Ивана допросил следователь прокуратуры Михайлов, ничего нового не узнал. Домработницы Насти в Москве не оказалось – уехала на праздники домой. Обходить жителей дома было бесполезно: уже вчера обошли. В общем, глухо, как в мобильнике без батареек.

Алексей озадачил полковника Сухомлина проблемой белого смокинга и двух, а лучше трех пригласительных билетов в Большой театр. С одеждой все решилось быстро, и завтра в девять майору Пронину было приказано явиться в спецателье на Мясницкой для получения искомого костюма. А с билетами оказалось труднее, поэтому трех «хлопцев» определили во внутреннюю охрану мероприятия, им тоже надо было одеться в униформу: черные костюмчики, галстуки, как положено. На инструктаж в Большой поехал Михаил Некрасов. У Алексея образовалась временная пауза, поэтому он заехал домой, надел «совсем новый» костюм, начистил ботинки и порулил к Наталье на дачу. По дороге купил нарядную коробку конфет и маленький букетик цветов для Полины. На другой подарок он не решился, просто не знал, что можно подарить ребенку, которому исполнилось пять лет.

Иван был расстроен. Во-первых, потому что Наталья уехала, не попрощавшись, во-вторых, получилось, что он ее подставил, а в-третьих, он не ожидал никаких препятствий для вступления в права наследства. То есть он знал, что существуют определенные формальности, которые необходимо выполнить, но не думал, что на этом пути будут какие-то незапланированные трудности. Он вообще представлял себе поездку в Москву как череду праздников: Первомай, потом посещение ювелирной империи, а потом, он надеялся, свадьба. Свадьба отпала как-то сразу. Теперь вот труп. Было еще что-то, кроме трупа, ах, да – неприятный осадок от встречи с соседкой. То есть осадок как раз приятный, только он сам оплошал. И не осадок, а встреча приятная. Что-то он совсем запутался, что приятное, а что нет. В общем, соседка у него – очень красивая женщина, и ему нравится, а он – дурак. Надо же было не узнать ее при встрече! Вот она, наверное, обиделась. Тетя Аня про нее столько рассказывала! А он, идиот, не слушал. И не запомнил ее во время похорон! А ведь все могло сложиться по-другому, если бы он с ней раньше познакомился. А то выбрал себе цветок садовый! Вот, кстати, этот цветок ему сейчас звонит.