Игры с темным прошлым - Анна Данилова Страница 27

Скажи, ты ведь не бросишь меня? Он так часто произносил эту фразу, не понимая, как эти слова питают ее чувства, как придают ей силы и заставляют еще больше ценить свою последнюю, как ей казалось, любовь. Разве мог он предположить, что эти же слова готовы сорваться и с ее языка, что это она находится в постоянном страхе потерять его… Внутренняя ее жизнь уже почти готова к очищению, что осталось совсем немного, и она отойдет от своих дел, откажется от той власти и того образа жизни, которые она выдумала для себя сама, от отчаяния… Да и стоит ли подбирать слова в свое оправдание, когда их не существует? Герман не такой человек, чтобы выслушивать весь этот бред, выносить эту грязь. Он подарил ей свою любовь, свою молодость, она же ему – свой страх одиночества и свою ложь. На этом грязном фоне ее любовь потеряет свою значимость, и, думая об этом, Нина страдала, а иногда, по ночам, покинув теплую свою постель, плакала, глядя в окно… И ей казалось, что все люди вокруг чистые и счастливые, и только она одна тонет в густой и черной жиже лжи…

…Пришли из театра, разделись, и Герман попросил чаю.

– И Мартиросян хорош, и Гаврилова, правда, Герман?.. – щебетала, иначе и не скажешь, Нина, заваривая чай на кухне. – Я знаю, тебе больше нравится Семенина в «Иоланте»… Ты где, милый? Почему молчишь? Ты не в ванной?..

Герман не отвечал, и встревоженная Нина заглянула в комнату. Герман замер с галстуком в руке возле столика, на котором стоял телефон, внимательно прослушивая сообщения автоответчика. Он повернул голову и некоторое время молча разглядывал Нину. В другой раз он бы непременно заметил вслух, как красиво уложены у нее волосы и как идет ей это черное открытое домашнее платье. Но сейчас он собирался ей сказать что-то очень важное и очень неприятное, что выведет ее из равновесия… Как хорошо, что в руках ее нет ни чайника, ни чашки. Не то разбила бы… Герман никогда ее не расстраивал, он места себе не находил, если она плакала. И хотя это случалось крайне редко, он всегда сильно переживал за нее и злился на тех, кто довел ее до слез. Он по-настоящему, сильно любил эту женщину и знал, надеялся, что проживет с ней до самой смерти. Больше того, он уговорит Нину родить ему ребенка, тем более что она вполне здорова, так, во всяком случае, сказал ее доктор…

– Нина, ты только не волнуйся, это не касается тебя… Позвонила одна твоя знакомая, кажется, ее зовут Лера… Ее сестра и твоя подруга Вика Истомина… умерла… Сегодня днем…

Нина смотрела на Германа широко раскрытыми глазами. Ну, вот и все. Главный свидетель исчез. Сам по себе. Умерла. В это невозможно было поверить. Умерла сама. Нина даже пальцем не пошевелила…

– Гера, а как она умерла? – спросила она чуть дыша, с трудом осознавая случившееся. – Как? Она не сказала?

– У нее случился инфаркт… Это же простое сообщение на автоответчике, понимаешь? Два слова, и все. Можешь сама послушать…

– Нет, это не требуется. Я сама должна позвонить Лере.

Лера была единственным близким человеком Виктории. И, что самое главное, она не была посвящена в дела сестры.

Вика умерла. Где? Неужели в Болгарии? Она вчера звонила и сказала, что Карина может быть довольна: заказ выполнен, ее муж умер. И тоже, кстати, от инфаркта. Карина. Одна из самых близких ее заказчиц. Молодая стерва, прибравшая к рукам состояние брата, а теперь и мужа. Ничего не боится, говорит прямо, глядя в глаза и нисколько при этом не смущаясь. Платит за услуги огромные деньги, зная, что в случае успеха (а о неуспехе и речи идти не может, фирма гарантирует) она получит в сто, в тысячу раз больше. И руки у нее останутся чистыми. Ни капли крови – таков девиз этой мощной системы. Нехорошая, просто отвратительная, пошловато-приземленная мысль сдунула траурную пыль с крышки пока еще не существующего гроба Вики: как же все-таки хорошо, что она успела довести дело до конца, что муж Карины преставился. На этот заказ ушло больше двух недель, плюс подготовка, визы, деньги… Этот господин любил проводить отпуск в Болгарии, поздней осенью в Созополе, где у него уже были друзья из местных рыбаков, они ловили какую-то особенную рыбу, сезонную… Карина настаивала, чтобы его слабым сердцем занялись именно в Созополе, подальше от дома, и чтобы никому в голову не пришло, что молодая жена приложила к этому руку… Умная девочка, ничего не скажешь. А чем она лучше меня?

Они тщательно подготовились: Вика отправилась в Созопол с целой группой доверенных лиц. Выплатила ли она им гонорары? Расплатилась ли с ними?

– Она была тебе очень дорога?

Герман обнял ее сзади, поцеловал затылок, прижался крепко.

– Что будешь делать? Думаю, нам надо как-то помочь с похоронами…

Он имел право так говорить, потому что, во-первых, был знаком с Викой, во-вторых, он достаточно зарабатывал, чтобы предложить помощь. В-третьих, он любил Нину и готов был сделать для нее все, чтобы только облегчить ее страдания. Пусть это выразится помощью умершей подруге.

– Я сейчас позвоню Лере…

Но Лера приехала сама. Опухшая от слез и удивительно похожая на свою родную сестру. Герман принес ей пепельницу, поставил перед ней стакан с холодной водкой. Нина мысленно умоляла его об одном: уйди, пожалуйста, из кухни, не слушай, как мы будем говорить о Вике, это наши женские дела…

И он ушел. Тактичный и воспитанный мальчик, погладил убитую горем Леру по голове и ушел, при этом еще, лапушка, извинился, сказал, что не хочет им мешать.

– Она приехала в Москву, я ждала ее дома, даже стол накрыла. Она сказала мне, что может приехать не одна, что познакомилась в Созополе с одной милой девушкой, которая оказала ей какую-то услугу… Ты знаешь, моя сестра была довольно-таки практичным человеком и абы кого в дом не привела бы, стало быть, девушка действительно пригодилась ей там, в Болгарии…

Сагитировала. Решила пополнить штат.

– Я, честно говоря, и сама не поняла, зачем она туда поехала, – говорила со слезами в голосе Лера. – Да еще и на две с половиной недели… Может, у нее была хандра, а я и не заметила? Все нормальные люди едут в Созопол в июле – августе, там же настоящий рай! А она потащилась в ноябре. Про какую-то рыбу говорила. Но вообще-то она была мясоедкой и рыбу терпеть не могла…

И Лера расплакалась.

– Так где и как она умерла? – спросила Нина. – Вот, поешь салатика, ты же сегодня наверняка ничего не ела…

– Она прилетела в Москву и, судя по тому, что мне рассказали сотрудники милиции, отправилась к той девушке, видимо, о которой предупреждала… Будто этой девушке стало плохо в самолете, то ли тошнило, то ли голова болела… И моя дура поехала ее провожать. И прямо у нее на кухне упала и умерла… Девушка та вызвала «Скорую», все произошло очень быстро… Вика умерла от обширного инфаркта.

Перенервничала, решила Нина.

– Лера, я, то есть мы с Герой готовы помочь тебе с похоронами… Ты посиди здесь, поешь, а я принесу деньги.

– Нина, да я же не за этим приехала…

– Это неважно. Вика была моей подругой. Скажи, как еще я могу помочь? Поплакать на ее могиле? Ты знаешь меня, я – человек дела. Не смущайся, возьми деньги и займись похоронами. А если тебе трудно…