Коэффициент подлости - Чингиз Абдуллаев Страница 27

Мы приехали чуть раньше обычного. Саша, конечно, хороший парень, но уже другого поколения, из тех, что родились в конце шестидесятых — начале семидесятых. Они не помнили брежневское и андроповское время, они вообще плохо представляли, что такое Советский Союз. Последние десять лет своей жизни они жили в условиях почти абсолютной свободы, если, конечно, так можно назвать наш бардак. Но если мы, сорокалетние, более циничны, то тридцатилетним кажется, что наш мир можно изменить.

Подполковник Галимов прибыл к нам через полчаса в сопровождении двух сотрудников ФСБ. Они сразу прошли в кабинеты руководства и уже не появлялись.

Саша, напротив, расположился в моем кабинете. И сразу же познакомился с сотрудниками Семена Алексеевича. Конечно, сотрудники прокуратуры или милиции отличаются большим демократизмом, чем сотрудники «секретных» организаций, таких, как наша, ФСБ или внешняя разведка. Мы любим напускать на себя секретность, делать вид, что посвящены в некие тайны, неведомые простым смертным. На самом же деле все проще. Настоящим дерьмом занимается милиция, отчасти прокуратура. А остальные могут позволить себе надевать перчатки перед тем, как чистить унитазы. У сотрудников милиции так не получается. Поэтому они и занимаются самыми грязными делами, зверея от своей работы.

Саша добросовестно опрашивал всех наших сотрудников, пытаясь выяснить, что именно делал Семен Алексеевич в день своего убийства. Например, когда он вышел из своего кабинета, с кем говорил или встречался. На часах было одиннадцать, когда меня вызвали к шефу — руководителю службы. Я вошел к нему в кабинет, немного робея. За все время службы я бывал у него всего два раза. В кабинете, кроме Галимова, находились два его заместителя, в том числе и Облонков.

— Что там у вас? — спросил шеф.

— Проводим оперативно-розыскные мероприятия вместе с сотрудниками прокуратуры и ФСБ, — доложил я. — Вчера ночью была создана общая комиссия. Представитель прокуратуры сейчас беседует с нашими сотрудниками.

— Почему он не зашел ко мне? — нахмурился наш генерал.

— Это следователь по особо важным делам. Его непосредственный руководитель обещал к вам приехать, — доложил я.

— Руководителем группы назначен Дубов, — пояснил Галимов.

— А почему он сам не приехал? — спросил наш шеф. — Или решил, что занимает слишком высокую должность? Мы это быстро можем поправить, мигом слетит с кресла.

— У них совещание в Генеральной прокуратуре. Он обещал уйти оттуда пораньше, — снова пояснил Галимов.

— Семье сообщили? — меня спросил генерал у

— Я как раз хотел поехать, — ответил я. — Следователь тоже хотел поговорить с его родными.

— Человека вчера убили, а вы еще семье не сообщили?! — повысил голос генерал. — Бросайте все дела и отправляйтесь к нему. И выразите соболезнование.

— Слушаюсь. — Я поднялся со стула. В таких случаях лучше сразу выполнять приказы начальства, побыстрее выйти из кабинета.

Через несколько минут я нашел Лобанова и передал ему приказ нашего начальника.

— Я тоже хотел к нему поехать, — сказал Саша.

Когда мы выехали, я спросил:

— Нашли что-нибудь?

— Ничего конкретного, — ответил Лобанов. — В его бумагах мне рыться не разрешили. Говорят, там сверхсекретные материалы, нужно оформлять специальный допуск. Я посмотрел график его вчерашних встреч. Секретарь сказала, что у него были четверо сотрудников, и дважды — только один человек.

— Даже знаю, кто именно, — сказал я, глядя прямо перед собой.

— Точно. Она сказала, что вы два раза к нему заходили. И один раз — вечером. Вернее, вы были последним из входивших к нему вчера вечером.

— Правильно, — сказал я, не глядя на Лобанова. — Он меня два раза вызывал.

— Простите, Леонид Александрович, — смущенно кашлянул Саша, — Но девушка говорит, что во второй раз вы сами напросились. Он даже куда-то хотел выехать, но, когда вы пришли во второй раз, отменил свой выезд. Вы не вспомните, что именно вы ему сказали?